Анатолий михайлович артемьев противолодочные самолеты. Анатолий михайлович артемьев противолодочные самолеты На учениях и боевой службе

Вес радиолокационной станции – 334 кг.

Как уже отмечалось выше, основные элементы ППС объединены с помощью цифровой вычислительной машины ЦВМ-264, разработанной коллективом под руководством В.И. Ланердина. Машина спроектирована на основе ЦВМ «Пламя-ВТ», созданной в свое время НИИ-1? ГКРЭ для автоматизации решения задач самолетовождения. На Ил-38 ЦВМ вырабатывает сигналы, поступающие на автопилот для управления полетом, рассчитывает места и элементы движения подводной лодки по данным буев различного типа, управляет перекрестиями РЛС при автосопровождении целей, ведет учет средств поиска и поражения, открывает грузовые люки перед применением сбрасываемых средств, вычисляет вероятность поражения цели заданным оружием и др, ЦВМ-264 является специальной управляющей одноадресной машиной с двоичной системой счисления. Быстродействие машины по современным понятиям невелико и составляет лишь 62 тыс. операций типа сложение.

Надежность отдельных элементов ЦВМ-264 оказалась низкой, на доводку и повышение работоспособности ее потрачено много времени, сил и средств без особого успеха.

Вес машины с рамой достигает 450 кг.

На сигнальное табло, расположенное на приборной доске летчиков, ЦВМ выдает сигналы: «Набери заданную высоту»; «ЦВМ неисправна» и др.

Блок связи преобразует информацию, поступающую из ЦВМ в РЛС, к виду, который может быть реализован исполнительными устройствами.

Штанга магниточувствительного блока магнитометра АПМ-60

На самолетах Ил-38 установлен авиационный магнитометр АПМ-60, который впоследствии заменили на АПМ-73С. Его магниточувствительный блок размещен в хвостовой балке. Предполагалось, что сигналы, поступающие от магнитометра, будут вводиться и обрабатываться в ЦВМ. Реализовать идею не удалось, и электрических связей магнитометр с системой «Беркут» не имеет. В зависимости от поставленной задачи самолет Ил-38 используется в поисково-ударном, поисковом или ударном вариантах загрузки средствами поиска и поражения ПЛ. В поисковом варианте имеется возможность подвесить на самолет 216 буев РГБ-1; в поисково-ударном – 144 РГБ-1, 10 РГБ-2, 3 РГБ-3, две торпеды. Имелись варианты с подвеской ядерных бомб и мин. Ударный вариант самолета ввиду тактической бесполезности никогда не принимался во внимание.

Хотя вариантами загрузки предусматривалась подвеска противолодочных бомб, все прекрасно понимали, что они не являются эффективным средством поражения, и основные надежды связывали с разрабатываемой для Ил-38 торпедой ПЛАТ-2 (АТ-2), которая должна была заменить торпеду АТ-1М. Это акустическая самонаводящаяся в двух плоскостях электрическая торпеда. Она имела ряд конструктивных особенностей, характеризующих ее как очередной этап в развитии отечественного авиационного противолодочного оружия.

Торпеда снабжена многокупольной парашютной системой: сначала открывались два купола по 0,6 кв. м. каждый, а затем тормозной парашют площадью 5,4 кв. м.

После приводнения и выхода на заданную глубину начального поиска торпеда выходит на поисковый круг. В АТ-2 используется программный поиск по цилиндрической спирали с переменным шагом, уменьшающимся по глубине. Изменение шага спирали на первом участке траектории происходит за счет автоматического изменения дифферента торпеды от начальной величины (11 град.) до нуля. Таким образом обеспечивается полный просмотр всего возможного диапазона глубин. Поиск цели производится на скорости 23 узла (42,5 км/ч).

Автоматический самописец магнитометра АПМ-60

Система самонаведения торпеды работала циклами, причем до 35% времени затрачивалось на активный режим. При захвате цели по отраженному эхо-сигналу аппаратура системы самонаведения переключалась на активный режим наведения. Если же уровень принятых от цели шумов превышал уровень срабатывания гидроакустического канала в режиме приема, цикличность работы системы самонаведения прерывалась и она наводилась на цель пассивным каналом системы.

При потере цели по истечении определенного времени, зависящего от режима наведения и курсового угла цели, аппаратура переключается в режим повторного поиска в активно-пассивном режиме.

Длина торпеды АТ-2 – 5200 мм, диаметр – 534 мм, вес 1030 кг, глубина хода – до 400 м.

Почти с годовым отставанием 10 марта 1963 г. ППС «Беркут» в неполной комплектации (без ЦВМ) установили на самолет, отработку отдельных блоков продолжали на Ил-18. На этом этапе произведено 147 полетов с налетом 369 ч только на Ил-38. Столь большой налет свидетельствует, что потребовалось много усилий и немало нервов. Существенную помощь оказывал экипаж майора А. П. Шарапова из 33 Центра.

После установки на самолет ЦВМ испытания продолжили в соответствии с приказом главкома ВВС, председателя ГКАТ и председателя ГКРЭ от 15 сентября 1964 г. К ним приступили 2 октября и закончили 28 ноября. Произведено 19 полетов с налетом 61 ч 40 мин. Они показали, что ППС далека от состояния, обеспечивающего выполнение заявленных технических и летно-тактических характеристик. Практически в каждом полете происходили отказы ЦВМ, которая объединяла основные элементы системы «Беркут».

Пульт управления сбрасыванием

Сокращению сроков испытаний на данном этапе существенно способствовал разработанный офицерами 33 Центра В. В. Ачкасовым, О. К. Денисенко и Магадеевым гидроакустический полигон – моделирующее устройство, имитирующее работу ненаправленных и направленных буев, обеспечивающее отработку задачи поражения по цели на сухопутном полигоне с применением бомб. Создателей устройства, сэкономившего много времени и средств, поощрили «по-царски», выдав по триста рублей каждому, а также и примкнувшим к ним.

Государственные совместные испытания самолета Ил-38 проводились в соответствии с поручением заместитель председателя Совета Министров СССР Л. В. Смирнова от 8 февраля 1965 г. и совместным решением ВВС, МАП и МРП, принятым 3 марта 1965 г.

Они начались 6 июля и закончились 15 декабря 1965 г. В процессе их произведено 87 полетов с налетом 348 ч 43 мин, в том числе на доводку системы «Беркут» и отработку магнитометра АПМ-60.

На этот этап самолет передали с двумя сотнями замечаний. Бригаду НИИ ВВС, ответственную за испытания, возглавлял инженер-полковник О. А. Вороненко, ведущий инженер по противолодочному комплексу инженер-подполковник А. К. Кирюхин.

Полеты выполняли ведущие летчики: старший летчик-испытатель 3 Управления 8 ГНИКИ ВВС полковник С. М. Сухинин, старший летчик-испытатель того же Управления инженер-подполковник Кузьменко; от ОКБ-240 ГКАТ ведущий летчик-испытатель В. К. Коккинаки; летчик-испытатель А. Н, Тюрюмин.

Конечно, результаты отработки ППС меньше всего зависели от летчиков, чего нельзя сказать о инженерах и штурманах-испытателях подполковниках Москаленко, Мелехина, Воронова, майора Лицмана, на которых пришлась основная нагрузка.

В Акте по результатам испытаний несмотря на значительные затраты времени отмечено довольно много существенных недостатков. Только в перечень № 1 (подлежащие устранению до начала эксплуатации самолета) вошло 96 пунктов.

Наработка ППС «Беркут» на отказ по данным испытаний составила 6 ч. Отмечен высокий уровень шумов в кабине экипажа, существенно превышавший установленный ОТТ-58. Факт достаточно неприятный для самолета с большой продолжительностью полета, и вероятнее всего это явилось следствием переноса крыла, а следовательно, и двигателей вперед на 3 м. Причем на рабочих местах летчиков уровень шумов оказался существенно ниже, чем у операторов,

Можно ли по показаниям магнитометра определить вес (массу) объекта?

Можно определить приблизительный размер, форму, и глубину объекта. А вес нельзя. Дело в том, что для определения массы объекта надо знать о нём некоторые вещи:

• намагниченность объекта, а она меняется, в зависимости от марки стали, в очень широких пределах;
• точную форму предмета. Имеются рассчитанные формулы лишь для однородных предметов простой формы – шар, цилиндр, параллелепипед и т.д. А любой искусственный предмет имеет сложную форму, и к тому же часто неоднороден, т. е. состоит из разных деталей, имеющих свои, особые свойства;

Отсутствие этой необходимой информации и не позволяет вычислить массу. Простой пример: магнитное поле от гири весом 1 кг в несколько раз сильнее, чем от 1 кг гвоздей из той же стали, насыпанных в стеклянную банку. А если рассыпать эти гвозди в линию, то поле опять изменит и форму, и величину. Объясняется это тем, что каждый гвоздь, являясь отдельным магнитом, имеет свой положительный и отрицательный полюс. Складываясь в банке хаотично, эти магнитики друг друга компенсируют, «гасят» общее поле, чего не происходит в монолитной гире. Кстати, именно поэтому суммарное поле от танковых гусениц зачастую небольшое – каждый трак намагничен по другому в процессе изготовления. А вот пушечный ствол – это монолит, и поле от него в десятки раз сильнее.

Однако размер, форма и глубина объекта – вполне достаточная информация для решения – копать или не копать! Грубо говоря, гвоздь от каски вы всегда отличите, а каску – от тяжёлой техники

Бывают ли немагнитные танки?

В последнее время среди поисковиков распространилась легенда, что во время Второй мировой войны у немцев были танки, частично сделанные из титана, и эти танки немагнитные.
Во-первых, никто танков из титана пока не находил. Во-вторых, если даже такие части танка, как гусеницы, колёса, и даже броневые листы сделать из титана, то двигатель, механизмы, пушка всё равно будут стальные, а это огромные магнитные массы и сильнейшие поля, которые «берутся» магнитометром с большого расстояния.

Отличаются ли показания магнитометра на воздухе и под землёй (под водой, бетоном, льдом и т. д.)?

Нет, не отличаются, т.к. естественных преград для магнитного поля не существует. Именно поэтому все испытания магнитометров , в отличие от металлоискателе й, можно проводить на воздухе или на поверхности земли.

Почему не встраиваете в ваш магнитометр систему GPS?

Посмотрим, для чего используются магнитометры . Во-первых, для поисков железных объектов, 90% которых ищутся «по наводке», т.е. место определено заранее, требуется лишь подтвердить, объект есть или объекта нет. Тут встроенный GPS не нужен, достаточно карты или деревенского пастуха, который «мальцом с башни танка в речку прыгал!».

Во-вторых, магнитометр нужен при съёмочных работах, когда необходимо построение магнитных карт. Но тут GPS тем более не нужен, поскольку на этом виде работ необходима точность привязки не хуже 20-30 см, а GPS декларирует в лучшем случае 3-5 метров, а во многих случаях «отскоки» до 15-20 метров!

Можно конечно, вставить с позиции «чтобы было!», но дело в том, что дополнительное усложнение любого прибора ведёт к увеличению его веса, энергопотребления, и, самое главное, к снижению его надёжности.

Какой магнитометр самый чувствительный?

Самые чувствительные т.н. криогенные магнитометры , построенные на явлении сверхпроводимости. Их чувствительность достигает 0, 0001 нТл. Однако в практике полевых работ чувствительность выше 1 нТл не применяется, поскольку выделить при полевых работах, а тем более при поисковых, аномалию менее 5-10-20 нТл практически невозможно – слишком много помех. Обычно производители полевых приборов декларируют чувствительность до 0,1 нТл, но такая чувствительность нужна лишь при специальных видах научных работ.

Какую аномалию даёт танк?

Аномалия от танка, как и от любого намагниченного предмета, сильно зависит от расстояния. Поэтому величина поля, скажем, 10000 нТл может быть получена и от танка, и от гвоздя, стоит поднести его поближе. Поэтому лучше всего ориентироваться не по цифрам, а по размерам и форме аномалии: аномалия от танка большая по площади, это чаще всего вытянутое пятно на поверхности размером от десяти-пятнадцати метров, если танк на глубине 3-5 метров; и размером до 3-4 метров, если он на глубине 8-10 метров. В первом случае интенсивность аномального пятна резко возрастает к центру, во втором это изменение выражено значительно слабее.

Можно ли пешеходный магнитометр использовать для поисков магнитных предметов под водой?

– Да. Летом можно использовать его с немагнитной деревянной лодки (резиновая сильно «крутится», что создаёт помехи), но лучше проводить исследования водоёмов зимой по льду.

Что удалось найти с помощью вашего магнитометра «Магнум»?

По сообщениям владельцев наших приборов за 4 года его производства найдено порядка 12 единиц тяжёлой техник (3 из них по частям, взорванных) и большое количество более мелких объектов.

Амфибия "Бе"

Начало постройки Бе-12, как уже упоминалось ранее, относится к 1956 г… сроки его представления на испытания неоднократно переносились и, наконец, 29 ноября 1968 г. приказом министра обороны СССР был принят на вооружение.

По справедливости, вину в затягивании сроков создания самолета в равной степами можно поделить между заказчиком и изготовителем. Если первый долго не мог решить, что ему нужно, то второй - представить, чего же от него требуется. Но были и субъективные причины: в этот период конструкторское бюро Г. М. Бериева сравнительно мало уделяло времени самолету Бе-12, направляя основные усилия на создание престижного Бе-10, к сожалению, оказавшегося бесперспективным.

В одном из первых вариантов Бе-12 должен был иметь трехопорную схему шасси с носовым управляемым колесом и выдвижным обтекателем с антенной РЛС кругового обзора. Впоследствии от этого отказались и отдали предпочтение (по ряду соображений, некоторые из которых были не лишены логики) так называемой «классической» схеме с хвостовым управляемым колесом, правда, весьма усложнив выполнение взлета и посадки. В то же время пришлось урезать зеркало антенны бортовой РЛС, поместив ее в носовую часть фюзеляжа н ограничив обзор передним сектором, что явно не представляет существенных преимуществ перед станциями с круговым обзором. В итоге самолет приобрел несколько курьезный вид, что служило поводом бесчисленных острот.

Испытаниями Бе-12 руководил ведущий летчик Г. Г. Евтушенко. Привлекались и военные испытатели, летчики и штурманы: полковник А. С. Сушко, Е. М. Никитин, подполковники А. Т. Захаров, В. В. Давыдов. Испытания проходили далеко не гладко, и по их результатам пришлось произвести довольно крупные доработки: увеличить высоту расположения двигателей на крыле из-за заливания их на взлете и посадке, изменить ряд узлов шасси, установить механизмы и силовые приводы управления хвостовым колесом, произвести перекомпоновку кабин экипажа.

Взлет с воды. Гидроаэродром Донузлав. 1968 г.

Самолет-амфибия Бе-12 построен по схеме высокоплана с разнесенными рулями направления и силовой установкой, состоящей из двух турбовинтовых двигателей АИ-20Д конструкции А. Г. Ивченко, мощностью по 5180 эквивалентных лошадиных сил.

Планер амфибии состоит из лодки, крыла с подкрыльными поплавками, предназначенными для поперечной остойчивости на плаву, и хвостового оперения.

Лодка - зто цельнометаллическая конструкция, снабженная в нижней части двумя реданами, причем первый редан высокий. Днище лодки плоскокилеватое с переменной килеватостью от 25е у первого редана до 40° в носовой части. Герметичными переборками лодка делится на 10 отсеков, восемь из которых являются водонепроницаемыми. Согласно расчетам самолет должен был оставаться ив плаву при повреждении двух смежных отсеков.

В передней части лодки, по бортам, укреплены брызгоотражатели. На бортах средней чести сделаны ниши для размещения главных ног шасси в убранном положении и установлены прочные щитки, обеспечивающие повышение устойчивости самолета на глиссировании. Водяной руль установлен в задней части днища лодки. Все детали последней для защиты от коррозии имеют различные виды покрытия. Длина лодки, включая обтекатель РЛС и магниточувствительный блок магнитометра, составляет 30,1 м. Осадка на плаву равна 1,55 м (шасси убрано).

Нижняя часть лодки снабжена вырезом под бомболюк длиной шесть метров, эа-крешающийся створками с гидравлическим управлением и шлангами герметизации. Верхняя часть фюзеляжа также снабжена люком для загрузки самолета средствами поиска и поражения в положении на плаву (по опыту эксплуатации самолета никогда по назначению не использовались).

Крыло самолета в плане трапециевидное, кесонное, свободнонесущее, типа «Чайка» с положительным углом на центроплане порядка 20° и отрицательным на остальной части. Крыло выполнено двух лонжерон-ным, имеет размах 29,84 м и состоит из центроплана, двух средних и двух отъемных частей. К крылу крепятся закрылки, выпуск и уборка которых производится с помощью гидромоторов. Восемь отсеков крыла используются под мягкие топливные баки (расположены в центроплане). В кессонах средней части крыла находятся два бака-отсека.

Хвостовое оперение состоит из стабилизатора с рулем высоты и разнесенных рулей поворота.

Бе-12 тогда оказалась самой большой в мире амфибией. Однако амфибийность была достигнута значительным утяжелением конструкции, если принять во внимание, что шасси с обеспечивающими устройствами имело вес около 2000 кг. Колеса основных опор шасси диаметром 1300 мм были изготовлены специально для Бе-12, снабжены 32-слойным кордом и оказались достаточно дорогими в производстве. Однако все слои корда моментально стирались в результате одного неосторожного нажатия на тормозную педаль при большой скорости самолета (наиболее часто это происходило на разбеге).

Предполагалось, что самолет в основном будет использоваться с воды (на практике это происходит достаточно редко), поэтому тормоза колес барабанами с эффективным теплоотводом не снабдили, и при полетах в условиях высоких температур они иногда перегревались.

С тем, чтобы обеспечить лучшие условия для использования магнитометра, стойка хвостового колеса, как и наиболее крупные элементы конструкции, изготовлены из титановых сплавов.

Управление самолетом ручное, безбус-терное со смешанной проводкой. В кабине экипажа установлены две рулевые колонки и двойные педали управления рулем поворота. Хвостовое колесо и водяной руль также управляются от педалей.

Аварийно-спасательное и морское оборудование Бе-12 включает надувную лодку ЛАС-5М, аварийную радиостанцию, якоря, сигнальные флажки, мегафон, линеметатель с тросом длиной 200 м и др. оборудование.

Турбовинтовые двигатели АИ-20Д (от второй до четвертой серии) комплектуются четыре хлопает ным винтом АВ-68Д диаметром 5 м.

Топливо для работы двигателей и турбогенераторной установки размещается в основных баках емкостью 9000 кг. Предусмотрена установка дополнительного топливного бака в грузовом отсеке емкостью 1800 л, но практически его никогда не использовали, а многие и не подозревали о такой возможности. В целях обеспечения более безопасной посадки в экстренных случаях имеется возможность слить 5000 л топлива в полете за шесть минут.

Для запуска основных двигателей в условиях автономного базирования и обеспечения электропитания самолета в случае выхода из строя основных источников имеется турбогенераторная установка АИ-8, расположенная в кормовой части. Ее запуск и использование возможны до высоты 3000 м.

В период разработки самолета бытовало мнение о необходимости оборудования летающих лодок устройствами для заправки их в открытом море (океане) от специально оборудованных подводных лодок-танкеров. На самолете Бе-12 узел дозаправки расположен в передней части фюзеляжа справа. Отработка элементов конструкции и техники дозаправки на плаву производилась на самолетах Бе-6, имевших лучшую мореходность по сравнению с Бе-12. Впоследствии, оценив все за и против, пришли к выводу о нецелесообразности дозаправки как по тактическим соображениям, так и по безопасности. А узел дозаправки на самолетах оставили.

Экипаж самолета состоит из четырех человек (два летчика, штурман и радист). Они размещаются в двух негерметичных кабинах, что, собственно, и ограничило потолок самолета величиной 8000 м, а также способствовало значительному уровню шумов в кабинах экипажа. Рабочие места летчиков оборудованы катапультируемыми сиденьями. Во второй кабине размещается радист. В случае необходимости он покидает самолет через специальный боковой люк, снабженный откидным аэродинамическим щитком. В парашютах экипажа размещался также аварийный запас.

Для создания более или менее комфортных условий кабины экипажа снабжены системой вентиляции и обогрева. Воздух для системы отбирается от последних ступеней компрессоров двигателей.

Проходя через установку кондиционирования, воздух подогревался или охлаждался. Но система при высоких наружных температурах воздуха оказалась малоэффективной - температура воздуха в кабинах при полете на малых высотах иногда была явно тропической - 30- 40°.

Полетный вес самолета (нормальный) составляет 35000 кг (боевая нагрузка - 1600 кг, топливо - 9000 кг), максимальная скорость полета - 518 км/ч, крейсерская - 420-460 км/ч, дальность полета максимальная - 3300 км (если полет производится «по потолокам», т. е. по мере выработки топлива высота полета постепенно увеличивается), если полет производится на высоте 4000 м, то дальность составляет 2700 км. По принятой методике, возможности противолодочных самолетов оцениваются по тактическому радиусу-способности решить тактическую задачу на определенном удалении от аэродрома базирования. Тактический радиус самолета Бе-12 при времени нахождения в районе три часа в этом случае составляет 600-650 км.

Бомбардировочное и торпедное вооружение самолета обеспечивает возможность подвески радиогидроакустических буев, бомб и торпед. Соответственно это позволяет изменять варианты загрузки самолета и использовать его в поисковом, ударном и поисково-ударном вариантах (в поисковом варианте на самолет можно подвесить до 90 буев, в поисково-ударном - 36 буев и торпеду АТ-1, в ударном - три торпеды АТ-1). Для бомбометания по визуально видимым целям (в основном, в учебных целях) на самолете-имеется ночной коллиматорный прицел НКПБ-7. Однако по ряду причин использование его ограничено очень узким диапазоном высот и скоростей полета.

Самолет Бе-12 оборудован современным пилотажно-навигационным оборудованием.

Разработчики самолета предприняли попытку объединения датчиков поисковой информации, средств ее вторичной обработки, прицельно-вычислительных устройств и пилотажно-навигационного оборудования в единую систему. Но системой принято называть упорядоченную совокупность элементов, имеющих какие-либо связи. На Бе-12 элементы имелись, а связи между ними отсутствовали. По этой причине противолодочное оборудование Бе-12 можно называть системой только условно. Тем не менее она именуется поисково-прицельной (ППС-12) и включает радиогидроакустическую систему «Баку», авиационный магнитометр АПМ-60Е, радиолокационную станцию «Инициатива^», автоматический навигационный прибор АНП-1В-1, доплеровский измеритель путевой скорости и угла сноса ДИСС-1, прицельно-вычислительное устройство ПВУ-С «Сирень-2», автопилот АП-6Е и другое оборудование.

В соответствии с тактико-техническими требованиями в состав оборудования самолета должна была входить аппаратура для обнаружения теплового кильватерного следа ПЛ, получившая название «Гагара». На некоторых эпизодах, связанных с этой аппаратурой, мы остановимся ниже.

Основным источником получения информации о подводной обстановке оставались радиогидроакустические буи. Приемное устройство СПАРУ-55, установленное на самолете, электрических связей с элементами, входящими в поисково-прицельную систему, не имеет. Полученные с помощью буев данные о месте и элементах движения ПЛ вводятся в прицельно-вычислительное устройство штурманом вручную.

Второе средство обнаружения ПЛ, идущей в подводном положении, - авиационный поисковый магнитометр АПМ-60Е. Его магниточувствительный блок расположен под обтекателем в хвостовой балке. Так же, как и его прототип, магнитометр относится к феррозондовым, но имеет лучшие помехозащищенность, чувствительность, в его конструкции использована современная (естественно, уровня конца 50-х годов) техника.

Разрабатьвмемая под индексом «Гагара» аппаратура должна была регистрировать тепловой контраст кильватерной струи от ПЛ по инфракрасному излучению. Для того чтобы выявить разницу между окружающей водной средой и следом ПЛ, применялась специальная оптическая система, состоявшая из двух сканирующих зеркал, линзового объектива, конденсоров, фильтров, приемника излучений и других деталей.

В 1963-1964 гг. опытный комплект аппаратуры «Гагара» поступил на заводские испытания, которые и завершились в октябре 1964 г. (первый этап). Опытный образец тактико-техническим требованиям не отвечал - его чувствительность оказалась на порядок ниже заданного значения (0,1 0 вместо заданных по ТТТ 0,01 0). Кроме того в дневное время аппаратуру можно было использовать весьма ограниченно из-за высокого уровня помех.

Первые достаточно серьезные неудачи не остановили работы, они продолжались. В 1970 г. была предпринята попытка использовать «Гагару» для поиска ПЛ в Средиземном море (!). В этот период самолеты Бе-12 базировались на аэродроме Мерса-Матрух в Египте. На неоднократные напо-и требования штаба авиации представить отчет о проделанной работе следовали маловразумительные отговорки о сложности математической обработки полученных данных и т. п.

В конечном итоге выяснилось, что с помощью аппаратуры вполне можно отличить море от суши и определить таким образом момент пересечения береговой черты. Впрочем, это нетрудно было заметить и без аппаратуры лесом 260-340 кг. Первая попытка приспособить «тепловизор» для обнаружения ПЛ завершилась безрезультатно.

Таким образом, несмотря на желание расширить арсенал средств, предназначенных для обнаружения ПЛ в подводном положении, реально можно было возлагать надежды только на радиогидроакустические буи и в меньшей степени - на магнитометр.

Для поиска же ПЛ в надводном положении и под выдвижными устройствами использовалась панорамная РЛС «Инициативе^». Она имеет несколько масштабов развертки и выполняет также функции визирной системы при бомбометании по ра-диолокациоинонсонтрастным целям. Задача прицеливания при этом сводится к наложению электронного перекрестия на изображение цели с помощью рукояток визирования, размещенных не прицельно-вычислительном устройстве.

Некоторые устройстве, которые включили в ППС-12, ранее уже применялись на других самолетах и это действительно так, но большинство из них существенно дорабатывалось. Так, основное отличие автоматического навигационного приборе АНП-IB-I от своего прототипа состоит в том, что он связен с доплеров-ским измерителем путевой скорости и угле сносе, что обеспечило возможность автоматического вводе денных о скорости и направлении ветре. Однако практические полеты показали, что ДИСС в полете над морем, особенно при его волнении менее двух баллов, часто работает неустойчиво из-за слабого сигнвла и переключается в режим «Память».

Для решения задач поражения, а в некоторых случаях и постановки буев по определенным траекториям предназначалось прицельно-вычислительное устройство ПВУ-С аналогового типа.

Несмотря на попытку объединения средств поиска и бортового оборудования в систему, расчеты и практика показали, что точность применения средств поражения по подводной лодке оставляет желать лучшего, так как вероятность поражения ее торпедой в самых благоприятных условиях не превышала 15-20%.

Низкую эффективность решения задачи поражения заметили еще в период проведения государственных испытаний. В Акт включили требование о необходимости дополнения СПАРУ устройством для одновременного контроля всех 18 буев комплекта. Такое устройство разработали и установили на самолет, но это было слабым утешением.

Вскоре было принято решение о модернизации поисково-прицельной системы самолета Бе-12. Но по каким-то странным соображениям она ограничивалась только требованием увеличения вероятности поражения ПЛ существующими средствами в два разе.

Начавшаяся модернизация постепенно переросла в создание совершенно новой поисково -прицельной системы, а для того, чтобы стало возможным решение комплекса новых траекториых задач, пришлось установить и новое прицельно-вычислительное устройство.

В конечном счете на самолете Бе-12 установили радиогидроакустическую систему «Беку», новый авиационный магнитометр АПМ-73С, доработали РЛС, и оне получила название «Инициатива-2БН», установили многоканальное унифицированное приемное устройство (МУПУ) «Нера», прицельно-вычислительное устройство «Нарцисс» с анализатором цели. Дополнительно к буям РГБ-НМ не самолет стали подвешивать десять пассивных направленных буев РГБ-2, применяемых до этого в системе «Беркут».

Модифицированные Бе-12, получившие после цифры букву Н, в апреле 1976 г. поступили не вооружение (доработка их производилась постепенно).

Тактика применения семолетов Бе-12Н при решении задач поиска ПЛ существенных изменений не претерпела и осталась прежней. Однако возможности экипажа по установлению достоверности контакте несколько возросли. Для этой цели стели применять пассивные направленные буи, хотя из-за большой частоты вращения акустической антенны шумы ПЛ не прослушивались, а приходилось полагаться на изменение пеленгов,

В то же время схема решения задачи поражения претерпела существенные изменения. Появились различные варианты ее реализации. В общем случае, экипаж, обнаруживший ненеправленными буями ПЛ, при выявленном направлении ее движения выставлял перехватывающий барьер из РГБ-2 (по расчетам, на это требовалось шесть -восемь буев). После при наличии информации от двух буев, она обрабатывалась анализатором цели, затем в виде двух угловых величии поступала в цифровой вычислитель.

Промер базы между двумя буями производил штурман путем последовательного наложения перекрестия РЛС на маяки ответчики буев РГБ-2. При этом в памяти ЦВУ запоминаются координаты буев относительно самолета.

По мере приобретения опыте выявлялись некоторые особенности самолета Бе-12, независимо от типа установленной на нем ППС. Так, управление по крену, при ручном управлении самолетов, ввиду отсутствия гидроусилителей требовало значительных физических усилий. Летчики, рост которых был меньше 170 см, испытывали затруднения на взлете, и им приходилось подклады-вать что-нибудь под спину. Особенно сложным был взлет с правым боковым ветром. Много неудобств доставляли экипажу шумы и вибрации, которые правь впали все установлением нормативы. Пришлось принимать меры, направленные не уменьшение этих двух факторов на работоспособность и утомляемость. Вспомнили о так называемом шлемофоне гидроакустике. От него позаимствовали амбушуры, изготовленные из полиэтилена, заполненные глицерином. Не шлемофон надевался защитный шлем (у летчиков без светофильтра из опасений зацепиться за ручки открытия верхнего люка кабины). Защитный шлем на самолете совершенно необходим по той причине, что не представляется возможным пройти к рабочему месту, особенно летчиков, не зацепив о что-нибудь головой. Этому способствовало и то, что люки в самолете имели различную высоту.

Обзор из кабины летчиков, в тем более штурмана не семолете Бе-12 ограничен, и важно, чтобы стекле очищались. На первых серийных семолетах стеклоочистители фонаря летчиков имели электрический привод, не очень эффективный. В течение довольно длительного времени их не могли, по самым различным причинам, заменить на более надежные, считая это капризом «военных». Но в одном из полетов заводской летчик -испытатель Ю. Куприянов произвел добрый десяток заходов на посадку, прежде чем произвел ее, из-за дождя, впрочем, не особенно интенсивного. Не известно, что повлияло, но на самолетах были установлены стеклоочистители с гидравлическим приводом. Однако и в этом случае, летчики, не особенно полагаясь не технику, открывали перед посадкой левую форточку, что было, пожалуй, самым правильным.

С появлением самолета-амфибии Бе-12 появилась возможность установить на нем несколько мировых рекордов. Только в 1968 г. экипажи, командирами которых были заслуженные летчики-испытатели СССР А. С. С ушко и Е. М. Никитин, установили шесть рекордов дальности, скорости и грузоподъемности. Мировые рекорды регистрировались в классе гидросамолетов-амфибий с турбовинтовыми двигателями, е так как подобных самолетов никто не строил, то и рекорды, учитывая отсутствие соперников, можно считать более чем условными.

* Продолжение. Начало в № 7-12/2006 г., 1-2/2007 г.

К 90-летию морской авиации России

Бе-6ПЛО

Командование ВМФ постоянно напоминало руководству морской авиации о необходимости обратить внимание на оборудование ЛА средствами, обеспечивающими поиск и уничтожение ГШ, не ожидая, когда начнёт реа- лизовываться государственная программа строительства специальных противолодочных самолётов и вертолётов. Но и без напоминаний свыше отсутствие на вооружении морской авиации авиационных средств борьбы с ПЛ давно вызывало беспокойство у руководства, о чём в очередной раз свидетельствовало выступление начальника штаба авиации ВМС генерал- майора авиации A.M. Шугинина на подведении годовых итогов ещё в 1953 г.

"По существу у нас нет специальных самолётов для борьбы с подводными лодками, а также средств их поиска и поражения". Справедливость подобной оценки возражений не вызывала, поскольку подобную задачу авиация ВМФ в прошедшей войне практически не решала. После войны основное внимание обратили в первую очередь на развитие ударной авиации и средств поражения кораблей, изучался и практически использовался опыт и знания немецких специалистов, а противолодочная авиация оказалась на втором плане. По-видимому, материалов и немецких специалистов по противолодочным средствам не оказалось. Пришлось все проблемы решать своими силами, присматриваясь и к зарубежному опыту. Первые исследования, применительно к авиационным противолодочным средствам, велись филиалом ЦНИИ № 30 МО и другими организациями с начала 1950-х годов. Они носили узконаправленный характер и ограничивались оценкой физических полей ПЛ, разработкой элементарных средств их обнаружения: РГС "Баку", магнитометров и отчасти – средств поражения. Создаваемые средства поиска ПЛ не привязывались к определённому типу ЛА, а методы их использования ещё не имели достаточного обоснования, проверенного практикой. По прошествии небольшого времени разработке противолодочных сил и средств пришлось уделить больше внимания, расширить круг специалистов и затратить значительные средства.

Для начала следовало определиться с ЛА, для оборудования их разрабатываемыми противолодочными средствами поиска и поражения ПЛ. В принципе для этого подходили поршневые самолёты: Ту-4, Ту-2 и Бе-6.

Самолёт Ту-4 обладал большой дальностью и продолжительностью полёта, но сложен в техническом обслуживании, эксплуатация его обходилась довольно дорого. К тому же предложение о необходимости иметь противолодочный самолёт с подобными характеристиками дальности и продолжительности полёта вряд ли получило бы поддержку, особенно у высоких руководителей.

С началом переучивания на реактивные самолёты Ту-14 и Ил-28 оставалось довольно много практически новых Ту-2, ставших ненужными. Однако Ту-2 также не пришёлся, и выбор остановили на Бе-6. Основные соображения, которыми при этом руководствовались, сводились к следующей нехитрой логике: самолёты новые, строятся серийно, имеют относительно большую продолжительность полёта (в перегрузочном варианте), достаточный запас прочности планера для полётов на малых высотах; небольшую по современным понятиям скорость, обеспечивающую хорошую маневренность, что считалось необходимым для противолодочного самолёта.

Торпедо 45-36 ABA и мина АМД-500, подвешенные под крыло Бе-6

Сброс с Бе-6ПЛО малогабаритных бомб ПЛАБ-МК

Правда, принималось во внимание и ещё одно немаловажное обстоятельство – в 1954 г. в морскую авиацию начали поступать самолёты-разведчики Ил-28Р, в ближайшей перспективе ожидался Ту-16Р. Сезонность эксплуатации Бе-6, вынужденных зимой простаивать на берегу, снижала их ценность, и нареканий по этому поводу хватало. Всепогодный Бе-6, к сожалению, всесезонностью не обладал, и ему грозила участь оказаться не у дел со всеми вытекающими из этого последствиями. Довольно слабым аргументом в пользу Бе-6 служило и то, что он использовался для испытаний и отработки противолодочных средств, и следовательно, переоборудование его не займет много времени, учитывая наличие значительных свободных объёмов в лодке. При этом внимание не акцентировалось на сложности эксплуатации летающих лодок и сезонности их применения.

Но самолёт не может считаться противолодочным при отсутствии хотя бы средств обнаружения ПЛ, следующих в подводном положении. Подобные средства, основанные на выявлении акустических и магнитных полей ПЛ, появились на самолётах ВМС США и Англии ещё во время Второй мировой войны.

Акустические средства обнаружения считались более предпочтительными, так как водная среда, превышающая плотность воздуха в 800 раз, наиболее "прозрачна" для обнаружения шумов, источниками которых являются ПЛ. Акустические колебания распространяются в воде с меньшими потерями, чем в воздушной среде, а следовательно, на большие расстояния. Первую в нашей стране РГС обнаружения ПЛ, получившую название "Баку", изготовили в конце 1952 г. Ее установили на самолёт Бе- 6 и с июля по ноябрь 1953 г. испытали на Чёрном море в районе Поти (самолёт базировался на озере Палеостоми). Они показали, что дизельная ПЛ пр. 613, следовавшая на глубине 50 м шестиузловым ходом (11,2 км/ч), обнаруживается пассивными ненаправленными буями типа РГБ – Н ("Ива") на дальностях до 2000 м. В январе 1954 г. главком ВМС подписал Акт с заключением о работоспособности аппаратуры. Испытания на Баренцевом море показали более высокие дальности обнаружения, что объяснялось лучшими гидрологическими условиями арктических морей.

Радиогидроакустическую систему в 1955 г. приняли на вооружение морской авиации. Никто не мог предположить, что примитивная система, несущественно видоизменяясь, будет состоять на вооружении почти тридцать лёт.

В состав РГС "Баку" входят: радиочастотный комплект из 18 сбрасываемых буёв РГБ-Н и бортовое приёмное автоматическое радиоустройство СПА- РУ-55 с радиокомпасом. Буи состояли из корпуса, в котором размещался электронный блок, источники питания, механизм установки времени затопления и др. К корпусу крепилась парашютная система. В качестве гидрофона использовался электроакустический преобразователь магнитострикционно- го типа, заглубляемый в воду на кабеле до 18 м. Экипаж самолёта имел возможность с помощью СПАРУ-55 принимать и прослушивать сигналы передатчиков информации РГБ на дальностях до 60-70 км, выводить ЛА на их привод. Идентифицируя принятые РГБ шумы с ранее запомненными, экипаж мог судить о их принадлежности. Стоимость буя РГБ-Н в серии составляла 400 рублей. В 1961 г. начали поступать буи РГБ-НМ "Чинара" стоимостью 800 рублей примерно с такими же возможностями, как "Ива", но лучшими весогабаритными характеристиками. Они имели гидрофон пъезокерамического типа, заглубляемый на кабеле до 100 м. Буи снабжались системой автопуска, которая включала передатчик информации только по достижении определённого звукового давления на гидрофоне. Работоспособность буёв обеспечивалась при состоянии моря до 3 баллов.

Во втором квартале 1949 г. 0КБ- 470, принадлежавшее 4 управлению Государственного комитета Совмина СССР по авиатехнике, получило заказ на пять опытных образцов авиационного магнитометра, который разрабатывался под названием МОП-51 – магнитометр обнаружения ПЛ – "Чита". К 1953 г. заказ был выполнен, магнитометры вначале испытывались на самолёте РВУ-6А, а затем на Бе-6.

В соответствии с распоряжением Совмина СССР от 26 ноября 1956 г. МАП поручалось изготовить в 1957 г. 50 комплектов АПМ-56. Магнитометр обеспечивал регистрацию прироста магнитного поля Земли (аномалии), вызванного присутствием ферромагнитной массы. Полученный сигнал после преобразования поступал на стрелочный миллиамперметр и ленточный самописец. Дальность обнаружения первых послевоенных ПЛ (водоизмещение 800- 1000 т) не превышала 200-220 м.

Следовательно, если ЛА, оборудованный магнитометром, производил полёт на высоте 50 м и на такой же глубине находился объект поиска, то ширина полосы, в пределах которой, исходя из геометрических построений, мог быть зафиксирован сигнал, составляла 300 м, а практически – меньше.

В 1955 г. средства поиска ПЛ первого поколения прошли испытания, и оставалось заказать их производство.

За год до этого на вооружение поступила противолодочная авиационная бомба малого калибра ПЛАБ-МК. Она имела вес 7,54 кг, количество взрывчатого вещество – 0, 74 кг и подрывалась при попадании в корпус ПЛ. Бомбы применялись из ящичных держателей серией.

Радиогидроакустические буи РГБ-Н "Ива" и РГБ-НМ "Чинара"

Антенна радиолокационной станции ПСБН-М в выпущенном положении

Отметка ПЛ но глубине 100 м но магнитометре Бе-6

В 1964 г. были приняты на вооружение противолодочные бомбы ПЛАБ- 250-120 и ПЛАБ-50. Первая снабжалась неконтактным гидроакустическим взрывателем, а вторая – неконтактным магнитоэлектрическим и контактным взрывателями.

Последующее показало, что переоборудование Бе-6 в противолодочные происходило не так быстро из-за задержки с поступлением оборудования. Встретились и с существенными затруднениями, на которые вначале не обратили внимания, а возможно, кое-что и недопоняли.

Основная неприятность состояла в том, что Бе-6 не имел грузового отсека, и для подвески РГБ использовались 16 внешних позиций под консолями и центропланом, что сводило на нет поисковые возможности самолёта. В последующем, не мудрствуя лукаво, представители авиации СФ предложили загружать внутрь лодки 27 буёв "Ива" и сбрасывать вручную. Размещение буев в лодке позволяло подвесить под центроплан две кассеты с бомбами ПЛАБ-МК. Такой вариант формально именовался поисково-ударным, но только для отчётов.

С установкой магнитометра АПМ-56 возникли проблемы. Во избежание помех работе магниточувствительного блока (МЧБ) следовало выбрать на самолёте место, где уровень помех был бы минимальными. Попытка установки МЧБ на консоли завершилась неудачей, в итоге пришли к выводу о необходимости демонтировать кормовую турель Ил-Кб и на штанге под немагнитным обтекателем установить МЧБ.

К переоборудованию самолётов Бе-6 в противолодочные на Балтике и Черном море приступили в 1954 г., на самолётах авиации СФ РГС "Баку" установили в 1955 г., на самолётах авиации ТОФ – в 1956-1957 годах.

К 1959 г. из имевшихся в составе авиации ВМФ 95 самолётов Бе-6 было переоборудовано в противолодочные 40 (самолёты ПЛО по терминологии того периода).

Поиски наиболее приемлемых путей создания противолодочной авиации не всегда согласовывались с логикой и здравым смыслом. Об этом свидетельствовали предложения лоббистов самолётов Бе-6 увеличить их количество и возобновить производство, прекращённое в 1957 г. после поставки ВМФ 100 самолётов.

Подобная позиция на деле означала бы возврат к устаревшим технологиям и не способствовала развитию нового рода авиации на современном уровне. Кроме того, и это было хорошо известно, частые контакты с морской водой, влияние микроорганизмов существенно сокращало жизненный цикл гидросамолётов. Не избежали этой участи и довольно прочно сработанные самолёты Бе-6. Из-за коррозии деталей конструкции планера полётный вес самолёта в 1957 г. пришлось уменьшить на 2 000 кг, через два года последовало указание о снижении его еще на 2 000 кг. В начале 1960-х годов после двух катастроф Бе-6 на малой высоте примерно в одинаковых условиях, решили на базе 318 омплап в Донузлаве дополнительно проверить некоторые характеристики устойчивости и управляемости, которые вызывали сомнение. Однако после внешнего осмотра самолётов, шпангоуты и нервюры которых выпирали подобно рёбрам истощавших коров, доярки которых находятся неделю в запое, проводить испытания не решились. На состоянии самолётов отразились длительные дежурства на воде без подъёма на сушу, во время которых их нещадно били волны. Тем не менее самолёты Бе-6 находились на службе морской авиации более четверти века.

Несмотря на невысокие возможности, несовершенное оборудование, самолёт Бе-6 открыл эру противолодочной авиации и заложил основы тактики её применения. И большая заслуга в этом принадлежит полковникам Р.В. Калмыкову, Л. В. Терещенко, подполковникам Гейне Ю.М., Ишметьеву, капитану Воробьеву, преподавателю Военно-Морской академии полковнику Н.М. Лаврентьеву и многим другим.

В период, когда переоборудовались Бе-6, зону противолодочной обороны делили на дальнюю и ближнюю. Дальняя зона постоянной внешней границы не имела, и до середины пятидесятых годов было принято ограничивать её рубежом в 600-800 км из морского сектора. С дальней зоной определились, а относительно глубины ближней зоны никак не могли прийти к единому мнению, что, впрочем, не имело большого значения. Предложений и обоснований оказалось множество, и схоластические споры не прекращались в течение длительного времени. И на одном из совещаний главком ВМФ адмирал С.Г. Горшков, чтобы вывести "яйцеголовых" из тупика, определил, что внешняя граница ближней зоны ПЛО будет располагаться на удалении от побережья до 100 миль (185 км). Так и появилось высоконаучное обоснование "от фонаря", и по каким-то причинам это всех устроило. Во всяком случае на совещании оппонентов не нашлось. Достаточно эффективных стационарных гидроакустических средств обнаружения подводных целей в ВМФ к этому времени, как, впрочем, и впоследствии, не оказалось, и пришли к выводу о необходимости контролировать ближнюю зону с помощью маневренных сил флота.

Перспективными ЛА для решения противолодочных задач в прибрежных районах посчитали вертолёты, и здесь наш ВМФ пошёл "своим путём".

Из истории авиации известно, что первый вертолёт поднялся в воздух только в 1907г. Органов управления он не имел, и во избежание заваливания его придерживали механики. Но тем не менее вертолёт оторвался от земли на полтора метра! Прошло 35 лет, и июньский номер газеты "Вашингтон пост" сообщил своим читателям о демонстрационном полёте геликоптера, название которого произошло от двух слов – греческого helix – винт и pteron – крыло. Это очень точно передаёт принцип полёта данного типа ЛА в связи с чем в переводе на русский уместнее применять название -"винтокрыл", а не лишённое смысла и логики "вертолёт". Причём авторство последнего названия оспаривают разные люди. Так в одной из телевизионных передач известный писатель-фантаст Казанцев утверждал, что это он предложил подобное название. Некоторые считают автором Н И. Камова.

Ми-4ПЛО с радиолокатором "Курс"

Развитие вертолётов в нашей стране меньше всего напоминало триумфальное шествие. Наиболее удачным в конечном итоге оказался вертолёт Ми-4 конструкции М.Л. Миля. Первые его образцы поступали в транспорт- но-боевом варианте и уже в частях морской авиации переоборудовались в поисково-спасательные.

Начало разработки вертолёта Ми-4 относится к 1951 г., в следующем году он уже поступил на вооружение.

По аэродинамической схеме – это одновинтовой вертолёт с рулевым винтом, размещённым на хвостовой балке. Несущий винт вертолёта четырех- лопастный, на первых машинах смешанной конструкции (стальной трубчатый лонжерон и деревянный каркас с фанерной обшивкой) с ресурсом лопастей всего лишь в 150 ч, и только после проведения комплекса конструктивно-технологических мер (и ряда катастроф!) ресурс удалось увеличить в четыре роза. Вертолёты последних серий комплектовались винтами с металлическими лопастями, снабженными устройствами контроля за состоянием лонжеронов перед полётом. Рулевой винт трёхлопастный деревянной конструкции, толкающий.

В состав силовой установки вертолёта входил поршневой двигатель ALU- 82В (двухрядная восемнадцатицилиндровая звезда) мощностью 1870 л/с. с принудительным воздушным охлаждением. Двигатель размещался наклонно относительно носовой части вертолёта, над ним находилась кабина лётчиков. Для уменьшения оборотов двигателя и передачи крутящего момента на винты использовался главный редуктор с коническими, планетарными шестернями и муфтой свободного хода.

Управление вертолётом было двойным. Оно производилось с помощью автомата перекоса, рулевого винта и объединённой системы шаг-газ. Так как для перемещения органов управления требовались усилия в несколько сотен килограмм, в систему включены необратимые и обратимые гидроусилители, а также пружинные загрузочные механизмы.

Пилотажно-навигационное оборудование вертолёта обеспечивало возможность полётов днём и ночью в простых и сложных метеорологических условиях. Лопасти винтов и остекления кабины лётчиков имели спиртовую противообледенительную систему.

С поступлением первых вертолётов Ми-4 в авиацию СФ 12 декабря 1954 г. началось формирование 2053-й отдельной эскадрильи вертолётов на аэродроме посёлка Шонгуй Мурманской обл. К концу года в её составе числилось уже девять вертолётов.

Авиация ЧФ получила первые два вертолёта Ми-4 в августе 1954 г., а через два месяца капитаны Воронин и Баглаев принимали участие в учениях флота.

В июне 1955 г. на аэродроме Коса сформировали 509-ю отдельную вертолётную эскадрилью авиации БФ, куда и поступили первые машины.

Авиация ТОФ получила вертолёты Ми-4 в 1954 г. Они вошли е состав сформированной 505 отдельной вертолётной эскадрильи с базированием на аэродроме Седанка близ Владивостока. Командиром эскадрильи назначили опытнейшего и уважаемого лётчика майора Г.П Хайдукова. В том же году пилотируемый им вертолёт потерпел аварию при невыясненных обстоятельствах. Этому предшествовали следующие события. В штаб авиации ТОФ обратились за помощью геологи, которым потребовалось срочно вывезти тяжело заболевшего участника экспедиции из района, удалённого от таёжного посёлка Картун (Приморский край) в глубь тайги на 160 км. Ввиду обильных снежных заносов эвакуация на тракторах грозила затянуться, и больной бы не выжил. Просьбу удовлетворили, и вертолёт прибыл в назначенный район. Площадки, обеспечивающей посадку, не оказалось, и больного решили принять на режиме висения, что и завершилось аварией вертолёта. Из-за невозможности эвакуации вертолёт уничтожили на месте. Больной не выжил.

В июне 1959 г. на аэродроме Очаков был сформирован 555 вертолётный полк, первые пять вертопётов Ми-4 поступили в этом же году.

На базе вертолёта Ми-4 решили создать противоподочный вариант. Учитывая объём доработок, это оказалось не простой задачей. В состав противолодочного оборудования вертолёта включили: РГС "Баку", магнитометр АПМ-56, РЛС СПРС-1, оборудование и системы для подвески и применения бомб и буёв, оптический бомбардировочный прицел ОПБ-1Р.

Радиолокационная станция СПРС-1 обеспечивала обзор в передней полусфере. Изображение местности на экране этой РЛС представлялось столь загадочным, что требовалась незаурядная фантазия, чтобы идентифицировать его и сопоставить с известными ориентирами. Но штурманы редко её использовали так как РЛС отличалась завидной отказностью и чаще всего в полёте не работала.

Вертолётная РГС "Баку" за исключением некоторых деталей аналогична установленной на Бе-6. Работа экипажа и использование поисковых средств на вертолёте затруднялись из- за вибрации элементов конструкции в полёте, значительного уровня шумов в кабинах, наличия некомпенсированных электромагнитных полей и прочих неприятностей, свойственных вертолётам, которые размахивают винтами

Чтобы обеспечить работоспособность магнитометра, его МЧБ поместили в обтекатель (гондолу) из немагнитного материала, находившийся в убранном положении с внешней стороны грузовой кабины сзади неё. Перед применением МЧБ выпускался на кабепь-тросе длиной 36 м и буксировался вертолётом. Следует воздать должное творцам системы выпуска и уборки в полёте этого бесхитростного устройства. Их фантазия и изобретательность по части механизации трудоёмких процессов ненамного превзошла уровень средних веков. Такой вывод напрашивался уже при первом взгляде на неуклюжую тяжелую лебёдку с ручным приводом для выпуска и подьёма МЧБ. Не очень интеллектуальную задачу, связанную с этими операциями, возложили но штурмана. Получив разрешение командира экипажа, он переходил в заднюю часть грузовой кабины, отдавал стопор лебедки, устанавливал на рукоятку, а затем, считая обороты, выпускал гондолу, контролируя длину выпущенное чости по меткам на кабель- тросе. После этого штурман соединял кабель-трос с ответной частью на корпусе лебёдки. Завершив трудовой подвиг и помянув незлым "добрым словом" талантливых творцов механизма, штурман возвращался на рабочее место и включал аппаратуру АПМ-56. При уборке все операции выполнялись в обратной последовательности. Для вращения рукоятки требовалась незаурядная физическая сила. Необходимость докладов штурмана о переходе в заднюю часть вертолёта диктовалась существенной зависимостью управляемости вертолёта от центровки, учитывая её ограниченный диапазон. В авиации БФ был случай, когда предположительно для того, чтобы проверить, как ведёт себя в воздухе МЧБ, три любопытных инженера перешли в заднюю часть кабины, вертолёт из-за смещения центровки потерял управление и завалился на хвост. Все находившиеся на нём погибли. После этого случая установили, что все полёты над морем вертолёты должны выполнять парой. По истечении некоторого времени на это указание перестали обращать внимание.

Ми-4М

Локатор "Рубин-В"

Компоновочная схема вертолета Ми-4М

Вертолёт Ми-4М мог применяться в поисковом и в ударном вариантах. В первом случае внутрь вертолёта подвешивались 12 буёв "РГБ-Н" или 18 РГБ- НМ, во втором – четыре бомбы до 100 кг или три ящичных держателя по 50 ПЛАБ-МК в каждом. На четыре замка, наружной подвески подвешивались грузы до 50 кг. Обычно их использовали для подвески дневных или ночных ОМАБ.

Для своего времени вертолёт имел неплохие данные: скорость полёта – 170 км/ч; дальность – 350 км (высота 500-1000 м, скорость 140-150 км/ч), соответственно продолжительность – 2-2,5 ч. Полётный вес вертолёта составлял 8030 кг, запас топлива – 900 л.

Вертолёты Ми-4М постоянно обновлялись, за первым вариантом последовал Ми-4АМ, затем ВМ, модернизировались оборудование, средства поиска и т.п.

Так, с 1961 г. вместо РЛС СПРС-1 на вертолёт установили более совершенную панорамную РЛС "Рубин-В", автопилот АП-31, которого лётчики, по непонятным причинам, побаивались и использовали очень редко и неохотно. Судя по всему, отечественной технике удалось сделать гигантский скачок в развитии, и к неописуемой радости штурманов им преподнесли подарок – лебедку для выпуска МЧБ нового магнитометра АПМ-60 снабдили электроприводом, продемонстрировав, как далеко шагнула отечественная техника и конструкторская мысль. Одновременно с этим произвели замену лопастей несущих винтов на металлические, имеющие другую форму, снабжённые устройством для контроля состояния лонжерона, что существенно улучшило устойчивость и управляемость вертолёта, в чем могли убедиться все лётчики.

Однако подобная модернизация не существенно повысила поисковые возможности вертолёта, и поиск альтернативных решений продолжался.

Из сообщений на страницах зарубежной печати следовало, что поиск с помощью ОГАС, устанавливаемых на вертолёты, экономичнее, чем буями, и обеспечивает получение большего объёма информации. Принимается решение о создании вертолётной гидроакустической станции. В результате не очень напряженных усилий появилась ОГАС типа АГ-19 ("Клязьма"), имевшая только один режим работы – шумопеленгование.

С вертолётом вопросов не возникало, альтернативы Ми-4 не было. В 1958 г. АГ-19 прошла испытания, в результате которых получили дальность обнаружения ПЛ пр. 613 до 6 000 м. При поиске вертолёт с АГ-19 должен находиться в режиме висения в течение 5-7 мин на высоте 10-15 м и заглублять акустическую систему на 30- 40 м. Данные, полученные на испытаниях в процессе войсковых испытаний и исследований, проведенных в 33 центре, не подтвердились, и АГ-19 списали. Некоторые остряки не без оснований изменяли третью букву в названии станции, что более точно характеризовало её возможности.

Вертолет-торпедоносец Ми-4Т с контейнером боевой нагрузки под фюзеляжем

Также несостоятельной оказалась попытка создания вертолёта-торпедоносца – Ми-4МТ, государственные испытания которого проводились в 1963- 1964 гг.

Поскольку большую часть полётов противолодочные вертолёты выполняли над морем, то в кои-то веки руководство озаботилось проблемами безопасности экипажей.

Не подлежало сомнению, что расположенный в верхней части фюзеляжа массивный редуктор перевернет вертолёт и, обладая запасом плавучести, эквивалентным топору, как показали исследования, он через 1-1,5 мин полностью уйдёт под воду, пуская пузыри. В процессе приводнения и переворачивания покидание вертолёта экипажем не обеспечивалось и возможно только после заполнения кабин водой при условии, что выходные двери экипаж увидит. Это требовало от экипажа не только железной выдержки и самообладания, но и проведения специальных тренировок на пределе физических и моральных возможностей человека, да и то при определённых условиях. Впрочем, и автономный дыхательный прибор в этих условиях не оказался бы бесполезным.

Проблемами оценки возможности безопасного покидания вертолёта Ми-4 в воздухе в 50-60-х гг. занималось ОКБ Миля. Экипаж, покидая вертолёт в полёте, имел все шансы попасть под лопасти несущего или рулевого винтов, что существенной разницы для него не представляло. И решение выглядело достаточно простым – отделить хотя бы лопасти несущего винта от втулки путём их отстрела с помощью пирозарядов. Испытательные полёты на отстрел лопастей выполнял лётчик-испытатель Ю Гарнаев. Согласно заданию он на заданной высоте включил автопилот и покинул вертолёт. Через установленное время произошёл отстрел лопастей несущего винта и выброшен манекен с парашютом. Испытания прошли успешно, но для оптимизма особых причин не было. Возникли непростые вопросы: кок достичь, чтобы все лопасти отделились одновременно? Кроме того, нельзя было полностью исключать ошибочные действия экипажа. И всё осталось без изменений.

Также неудачей завершился макет поплавковой системы приводнения вертолёта Ми-4МТ. Предполагалось установить передние поплавки сферической формы диаметром 1,4 м. На каждом из них установлен эжектор. Поплавок предполагалось крепить к кольцевой балке из стальной трубы, подвешиваемой к передней стойке. Задние поплавки – в форме тора сечением в 1м также с эжекторами. Поплавки сокращали дальность на 180-200 км и участь подобной новации была предрешена заранее.

С поступлением в 1958 г. в авиацию флотов противолодочных вертолётов Ми-4М возникла необходимость проведения организационно-штатных преобразований, вызванных увеличением количества лётного и технического состава и в первую очередь изменением задач, которые возлагались на части и подразделения. Почти ни одна часть и подразделение не сохранили своё старое название. Так, 509 отдельную авиационную эскадрилью вертолётов авиации БФ переименовали в 509 оаэ базовых вертолётов ПЛО, 2053 оаэ вертолётов авиации СФ переформировали в 830 оап базовых вертолётов ПЛО; эскадрилья вертолётов ЧФ развёрнута в 872 оап базовых вертолётов ПЛО; вертолётную эскадрилью авиации ТОФ переформировали в 710 оап базовых вертолётов ПЛО и перебазировали в Новонежи- но и Петровку.

Вертолёты Ми-4М обычно решали задачи по поиску ПЛ вблизи побережья, иногда удаляясь до 50-60 км. Над морем нет ориентиров, и несовершенство навигационного оборудования вертолёта в сочетании с малой скоростью полёта и повышенной опасностью полётов над морем на большее не вдохновляли.

Первые буи с кабелем длиной 18 м не обеспечивали обнаружение ПЛ, следовавших даже на глубине 40-50 м под слоем температурного скачка, особенно на Чёрном море. Неоднократные обращения в авиацию ВМФ с просьбой принять меры и заставить заводы-изготовители поставлять буи с удлиненным кабелем оставались без положительного решения. Основная причина подобного отношения состояла в том, что после приёма на вооружение какого-либо образца техники промышленность сразу утрачивает к ней интерес. Но люди в частях дипломатичностью не отличались, а в технике соображали. Так, в 872 оап авиации ЧФ, поняв, что помощи ждать неоткуда, а буи "Ива" обладают значительным запасом плавучести, заменили короткий кабель гидрофона на 50 метровый, использовав для этого недорогой по тем временам (16 коп. за метр) телевизионный кабель, который можно было купить в любом радиомагазине. И вышли из положения своими силами.

В этой же части, как и на других флотах, предпринимались настойчивые попытки повысить точность бомбометания с вертолётов по ПЛ, следующим в подводном положении. Некоторые предложения в этом направлении выглядели весьма неординарно. В частности, штурман полка майор Пелипас предложил применять бомбы ПЛАБ-МК в инертном снаряжении (без заряда, заполненные песком). Её попадание в корпус ПЛ могло фиксироваться экипажем последней. Подобные бомбы подготовили, применяли, но о прямых попаданиях сведений не было.

Части и подразделения базовых, а впоследствии и корабельных вертолётов комплектовались преимущественно лётным составом с некоторыми ограничениями по состоянию здоровья и не допущенными, по этой причине к переучиванию на реактивные самолёты, а с 1959 г. – лётчиками расформированных частей истребительной авиации. Из неё вышли командиры полков Пшеничников, Москалёв, Сафонов и другие. Многие из них не очень рвались на столь несовершенные ЛА, естественно умаляющие, как они не без оснований считали, их лётное достоинство и самолюбие. О низкой надёжности вертолётов Ми-4 слухов и домыслов хватало, и они попали в число непрестижных. И это клеймо осталось на них навсегда, несмотря на совершенствование и развитие вертолётов, когда они уже мало походили на неуклюжие трясучки первого поколения, о их оборудование не уступало самолётному. Пренебрежение к вертолётом высказывали многие руководители высокого ранга, а командующие авиацией флотов старались не летать на них.

Ми-4МЭ но воздушном параде

Подвеско малогабаритных ПЛАВ под Ми-4М

В дополнение ко всему штатно- должностные оклады лётного и технического состава вертолётных частей и подразделений установили на 20-30 % ниже окладов других родов авиации (кроме транспортных частей), штатные категории ниже, перспектив получить лётную классификацию, дающую льготы, а тем более подтвердить её (если она получена на другом типе ЛА) в ближайшей перспективе не светило, так как освоение полётов в СМУ на вертолётах днём и ночью с использованием ОСП началось в частях только в 1962-1963 гг. Кроме того, хотя по тем временам это и не считалось столь уж важным, нормы довольствия лётного состава, выполняющего полёт на вертолётах и реактивных самолётах, существенно различались как по качеству, так и по ассортименту продуктов. Ещё меньше восторга вызывали вертолёты у инженерно-технического состава. Для тех, кто познакомился с реактивной техникой и оценил её преимущества, вертолёт знаменовал возврат в прошлое авиации со всеми её сомнительными прелестями: поршневые двигатели (поршни которых имели склонность прогорать); закопченные фюзеляжи; сложные редукторы; несущие винты, требовавшие проверки и регулировки демпферов перед каждым полётам; трансмиссии, этилированный бензин и т.п. Единственное, что скрашивало мрачную картину – это наличие спиртовой системы обмыва лопастей винтов и стёкол кабины экипажа.

Можно с полной уверенностью констатировать – появление вертолётов как у лётного, так и технического состава энтузиазма не встретило.

При более чем скромных возможностях вертолёты Ми-4М, тем не менее, открыли путь следующим поколениям вертолётов подобного назначения. Только с их появлением начал практически отрабатываться тактический тандем: группа вертолётов – КПУГ, а флотские офицеры, далёкие от авиации, стали приобретать опыт взаимодействия.

В освоении вертолётов имелись свои сложности, но, как и в любом деле, не обошлось без энтузиастов. К ним следует в первую очередь отнести: А.П. Писаренко, Г.П. Хайдукова; А.Н. Воронина; В. С. Пелипаса; И.М. Гершевича; Г.Н. Мдивани и многих других.

Обучение и совершенствование экипажей противолодочных самолётов и вертолётов затруднялись жёстким лимитированием количества буёв. Штаб авиации ВМФ считал своей задачей накопить их как можно больше, о то, что экипажи не будут подготовлены к их применению, не принималось во внимание. С тем, чтобы выйти из положения, на Чёрном море практиковался подбор буев, парашютных систем и подготовка их к повторному применению. Выглядело это так. После выполнения тренировочных полётов на слежение за ПЛ в район направлялись вертолёты, которые наводили катера на приводнившиеся буи и остающиеся на поверхности парашюты. Вряд ли можно признать подобную практику экономичной с точки зрения затрат, но подбор буёв производили.

Авиационная техника, поставляемая в дружественные страны, часто простаивала, а лётный состав, переучившийся в нашей стране, терял классификацию. Именно по этой причине руководство Объединённой Арабской Республики (ОАР) обратилось 15 марта 1966 г. с просьбой помочь восстановить технику и подготовить лётный состав на вертолётах Ми-4МЭ. Ёе не замедлили оказать и сформировали группу из 11 чел (десять офицеров и один служащий). Старшим группы был назначен зам. командира эскадрильи 555 полка 33 центра майор Б.И. Пырьев. Однако группе пришлось заниматься в Египте черновой работой, составлением должностных инструкций, программ обучения, разыскивать недостающее имущество и запасные части. Исходя из этого, можно признать справедливым упрёк, который постоянно высказывался в адрес наших советников, что они готовы ремонтировать табуретки, лишь бы им платили деньги, да и то, по меркам иностранных специалистов, нищенские. Вертолёты Ми-4МЭ, стоявшие с 1964 г., укомплектовали и перегнали из Каира на аэродром Дахила (зап. Окраина Александрии). За два месяца удалось сформировать шесть лётных экипажей и обучить их (после получения в третьем квартале 1966 г. десяти вертолётов эскадрилья насчитывала Ми-4МЭ). Эскадрильей командовал майор Эль- Саид Эль Бедеви – лётчик, который дважды обучался в СССР и имел вы- сокий уровень подготовки. Теоретические занятия с египетскими специалистами начались 31 мая, и через три месяца программа по восстановлению, во всяком случае, лётных навыков была успешно завершена.

Вертолёты пришли на корабли позднее самолётов, что вполне объяснимо. Для того чтобы осознать потребность в вертолётах различного назначения на кораблях, потребовалось несколько лет и определённый уровень развития науки и техники.

С начала 1960 годов ВМС стран НАТО приступили к оснащению вертолётами кораблей почти всех классов, начиная со сторожевых. Подход был дифференцированным: для крупных кораблей с групповым базированием предназначались вертолёты среднего класса (полётный вес до 10 000 кг), для фрегатов, сторожевых кораблей – лёгкие вертолёты.

Однако подходы к составу оборудования корабельных вертолётов и степени самостоятельности принятия решения экипажем оказались различными.

Специалисты ВМС США считали, что информация, полученная экипажем вертолёта, должно поступать на корабль и обрабатываться БИУС, выполняющей эти операции и быстрее, и точнее бортовых систем. При таком подходе экипаж вертолёта действовал самостоятельно, в соответствии с обстановкой, только в исключительных случаях, а программа специальной подготовки экипажей упрощалась.

Специалисты ВМС Англии полагали, что экипаж должен быть полностью автономен при решении задач и по своему усмотрению использовать средства поиска и классификации контакта. Этим, собственно, и объясняется повышенное внимание к вертолётам среднего класса в Англии.

Отечественные разработчики полагались на самостоятельность экипажа при решении задач, и даже появившиеся впоследствии на кораблях БИУС ничего не изменили, поскольку не обеспечивали обработки поисковой информации от вертолётов, а годились только для расчётов траектории маневрирования, до и то весьма условно.

Начало корабельным вертолётам в нашей стране положил довольно легкомысленный Ка-8 конструкции Н.И. Камова, впервые показанный летом 1948 г. на воздушном параде в Тушине. Вертолёт с соосной схемой несущих винтов не производил особого впечатления. Пилотировал его лётчик- испытатель М.Д. Гуров. В августе следующего года состоялся первый полёт вертолёта Ка-10, в последующие три года построена их небольшая серия.

Как и его предшественник, вертолёт имел соосную схему винтов и более мощный двигатель АИ-4В в 75 л.с. конструкции А.Г. Ивченко. Однако в процессе полётов на вертолётах выявился ряд конструктивных недостатков для устранения которых потребовалось много усилий и обширные исследования.

Предпочтительность соосной схемы несущих винтов объяснялась исключительно возможностью уменьшения габаритов вертолёта, что представляется важным для базирования на корабле, а также отсутствием у них рулевого винта. К недостаткам схемы относятся: сложная система вращения и управления винтами, недостаточная путевая устойчивость на малых скоростях полёта, большое вредное сопротивление колонки несущих винтов, ограниченный диапазон центровок вертолёта.

При сопоставлении всех за и против, трудно сделать однозначный вывод о существенных преимуществах соосной схемы. Но имелись и другие мнения относительно её преимуществ, ведомственные, далёкие от аэродинамики и здравого смысла.

На вертолётах Ка-10 выполнено большое количество полётов. Начиная с 7 декабря 1950 г. с крейсера "Максим Горький" на БФ производились полёты "на стопе" и на ходу. Об их интенсивности можно судить по количеству. Отмечен, например, случай, когда за двое суток произведено 100 полётов. Вертолёт имел поплавковое шасси, состоявшее из двух надувных баллонет. Полётный вес вертолёта не превышал 365 кг, поэтому проблемы с удержанием его на палубе после посадки, доже при большой скорости воздушного потока, не было и решалось элементарно – несколько человек удерживали вертолёт от смещения за трубы фермы, заменявшей фюзеляж.

Исследовательские полёты выполняли лётчик-испытатепь Д.Е. Ефремов и капитан Е.А. Гридюшко, обычно в присутствии главного конструктора.

В следующем году произошла своеобразная презентация вертолёта Ка-10 на мысе Херсонес (Крым). Н И. Камов демонстрировал его адмиралу С.Г. Горшкову, командовавшему в этот период ЧФ. Выполнялись взлёты и посадки с использованием площадки ограниченных размеров. После этого последовало разрешение произвести посадку на линкор "Новороссийск". Через некоторое время в присутствии Военно-Морского министра Г.К. Кузнецова лётчик-испытатель Д.Е. Ефремов выполнил несколько полётов с линкора. Они, по-видимому, и послужили своеобразным толчком в организационных мероприятиях. Корабли Советского ВМФ к середине 1950-х годов оказались без вертолётов, способных решать задачи в интересах их обеспечения.

Конструкции первых вертолётов, хоть и именовавшихся корабельными, требованиям, предъявляемым к ЛА подобного назначения, не соответствовали, и работы продолжались.

В соответствии с директивой Морского главного штаба от 14 марта 1952 г. на ЧФ было сформировано штатное подразделение корабельной авиации – 220-й отдельный отряд вертолётов, командиром которого назначили капитана А.Н. Воронина. Таким образом, 14 марта 1952 г. можно с некоторым основанием считать датой рождения корабельных вертолётов (но не корабельной авиации!). К 15 мая этого же года комплектование отряда закончилось, и местом его базирования определили.аэродром Куликово поле (в то время окраина Севастополя). Просматривается определённая историческая преемственность: с этого аэродрома 6 сентября 1910 г. выполнил первый полёт военно-морской лётчик лейтенант С.Ф. Дорожинский. Вертолёты Ка-10 принимали участие на тактических учениях, действуя с линкора "Новороссийск", крейсеров "Ворошилов", "Фрунзе" и др., решая задачи наблюдения, связи и визуального поиска ПЛ По резупьтатам подобным полётов, без проведения необходимых исследований и полагающихся испытаний, 24 декабря 1952 г. командующий ЧФ и командующий ВВС ЧФ подписали акт с рекомендацией о принятии вертолёта Ка-10 на вооружение авиации ВМС. Не вызывает сомнения, что это была инициатива Камова, ОКБ которого испытывало финансовые затруднения Однако позиция руководства авиации ВМС оказалась более реальной, и в заключении от 31 января 1953 г., подписанном командующим ВВС ВМС, констатируется: вертолёт Ка-10 испытания выдержал (!), но ввиду ограниченной грузоподъёмности и недостаточного для решения задач состава экипажа (один человек) принимать его на вооружение нецелесообразно. Главком ВМС заключение утвердил. Начиная с августа 1950 г. ОКБ-2 (с осени 1951 г. – ОКБ-4) приступило к предэскизному проектированию двухместного корабельного вертолёта Ка-15. Разработка эскизного проекта производилась в следующем году, а 9 июня вышло распоряжение зам. председателя Совмина СССР Н.И. Булганина о начале финансирования работ по Ка-15.

(Продолжение следует}

Фото В.Друшлякова

Николай МАКСИМОВ

Полковник Анатолий М.Артемьев/ Москва

Бе-12 из 318-го ОПЛАП ДД над Керчью

Период освоения

Освоение Бе-12 началось в сентябре 1964 г., когда 17 летчиков и инженеров из 33-го Учебного центра авиации ВМФ** прибыли в Запорожье на завод №478 для изучения двигателя АИ-20Д. Группа была неоднородна по своему составу. Три человека: п/п-к А.М.Артемьев (старший ведущий офицер-летчик отдела боевого использования противолодочной авиации), п/п-к Ю.С.Гвоздев (заместитель командира 555-го ПЛСАП***), Л.С.Сар-дановский (старший инспектор-летчик летно-методического отдела 33-го Центра) имели большой опыт полетов на колесных самолетах. Остальные летчики -м-р Сухенко, к-н Цехановский и другие -переучивались с Бе-6.

Появление в Запорожье людей в необычной для этого города черной форме с непонятными погонами, имевшими, кроме голубого просвета, еще и окантовку, вызвало много различных толков, а милиционеры на всякий случай отдавали честь старшим по званию офицерам. На изучение АИ-20Д отводилось 100ч. Преподавало несколько человек, каждый по той части двигателя, которую знал. Занятия проходили организованно,обучаемые и преподаватели остались друг другом довольны, а экзамены особой строгостью не отличались. Некоторые полученные нами сведения были любопытны. Так, оказалось, что командно-топливный агрегат двигателя разрабатывался немецкими инженерами, вывезенными из Германии после войны (возвратившись на родину, они запатентовали это хитроумное устройство). После окончания теоретического обучения слушатели произвели по два запуска двигателя и ВСУ на стенде. Это было далеко не лишним, учитывая одну особенность АИ-20Д - мощность его холодной прокрутки очень велика, поэтому в процессе запуска нужно внимательно следить за температурным режимом, корректируя кнопкой срезки подачу топлива.

* Статья подготовлена при содействии журнала "Авиация-Космонавтика".

** Ныне - 33-й Центр боевой подготовки ВВС Украины.

*** Противолодочный смешанный авиаполк. 555-й ПЛСАП находился в Очакове.

**** Отдельный противолодочный авиаполк дальнего действия.

После знакомства с двигателем группа отбыла в Таганрог для изучения самолета и оборудования на заводе №86. Программа, рассчитанная на 150 ч, завершилась 20 ноября. Здесь, как и в Запорожье, преподавали специалисты, но вместо того, чтобы больше внимания уделять эксплуатации самолета, забивали головы разной чепухой. Зато предоставилась возможность пообщаться с фирменными летчиками-испытателями М.И.Михайловым, Ю.Куприяновым и др. Особых недостатков самолета они не видели (главное - честь фирмы), а боевым применением не занимались. Впрочем, на этом этапе самым важным было подготовить преподавателей для последующего обучения летного и инженерно-технического состава частей авиации ВМФ, офицеров научно-исследовательских отделов для разработки приемов использования самолета, летного состава 555-го ПЛСАП для работы в качестве инструкторов.

Изучение самолета велось с записью в секретные тетради, что ничего, кроме недоумения, не вызывало. Наглядных пособий было достаточно, иногда использовались и зарубежные образцы. Например, в топливной системе Бе-12 были очень оригинальные соединения трубопроводов по типу применявшихся на сбитом американском разведчике U-2. Мы изучали такой образец с американской маркировкой. Офицеры имели возможность ознакомиться и с производством. Немалое удивление вызвали у нас довоенные, преимущественно немецкие, станки, большая доля ручного труда и многое другое. Как всегда, не обошлось без курьезов. Соответствующие органы всеми силами старались, чтобы иностранцы не догадались о наличии в Таганроге авиазавода, хотя с акватории залива, на побережье которого он располагался, периодически взлетали гид-рбсамолеты. Однако страусиная идеология преобладала, и однажды проживавшие в городской гостинице офицеры были срочно переведены в помещения на территории завода и в течение двух дней не могли выйти в город. Оказалось, что Таганрог посетил английский военный атташе без особого на то разрешения. По-видимому, он хотел убедиться, что завод находится на месте, а морские летчики приступили к изучению новой грозной техники.

Весной следующего года несколько летчиков и штурманов 33-го Центра завершили летное переучивание в Таганроге и получили допуск в качестве инструкторов. К маю Центр располагал первыми двумя Бе-12 (бортовые номера 20 и 21), однако для переучивания старались использовать самолеты, которые предназначались для авиации флотов и поставлялись в Очаков. По окончании учебной программы летный состав перегонял их в свои части. Первой из строевых частей, приступивших к освоению Бе-12, стал 318-й ОПЛАП ДД**** авиации ЧФ, группа летно-технического состава которого под руководством м-ра Б.Жидецкого прибыла в Очаков в июле-августе 1965 г. (последняя, третья эскадрилья этого полка во главе с м-ром Пряхиным завершила переучивание в апреле 1968 г.). Примерно в середине 1966г. в 555-й ПЛСАП поступил третий Бе-12, которому присвоили номер 25 (в настоящее время эта машина демонстрируется в музее ВВС в Монино), а к началу 1967 г. в частях авиации ВМФ числилось уже 12 Бе-12 первой серии. В том году происходило переучивание отдельной противолодочной эскадрильи авиации ТОФ, которой командовал п/п-к В.С.Токарев. В 1968 г. к освоению самолета приступил личный состав отдельного противолодочного полка авиации СФ с вновь назначенным командиром п/п-ком Ю.С.Гвоздевым. В марте 1970г. переучилось последнее подразделение - 49-я ОПЛАЭ авиации БФ, базировавшееся на аэродроме Коса. Эту группу возглавлял п/п-к Н.Г.Дмитриев*****.

Переучивание завершилось успешно, несмотря на несколько поломок. Так, летчик-североморец м-р Банько допустил грубую посадку и повредил подкрыльный поплавок. (В 1970г. Банько погиб на аэродроме Кипелово из-за срабатывания на земле стреляющего устройства катапультируемого кресла Бе-12). Другой случай связан с неграмотным запуском летчиком-инспектором 33-го Центра п/п-ком И.Гузеевым остановленного в учебных целях в полете двигателя. Лишь случайно на борту не начался пожар. В итоге самолет пришлось сажать на одном моторе. Как ни странно, но при разборе случившегося виновник был выставлен в самом лучшем свете, а неграмотные действия отмечены как инициативные. Гу-зееву даже присвоили звание "Заслуженный военный летчик СССР".

Ведущая роль в разработке основ боевого применения Бе-12, безусловно, принадлежит научно-исследовательским отделам 33-го Центра. К началу переучивания строевых частей методический отдел Центра подготовил программу переучивания и курс боевой подготовки, который во многом копировал таковой для Бе-6.

Серийный Бе-12 на заводском аэродроме в Таганроге

В нем излишне много внимания уделялось радиолокационному поиску и бомбометанию с помощью оптического и радиолокационного прицелов на сухопутных полигонах. Выяснилось, что установленный на самолете коллиматорный прицел НКЛБ-7 практически невозможно применять для бомбометания: расчетный угол прицеливания (высота 500 м, скорость полета 350-400 км/ч) составляет 65-68°, а угол визирования, который обеспечивает прицел, - 62°. С увеличением высоты до 1500-2000 м угол прицеливания уменьшался до 35-40°, но боевой курс оказывался столь коротким (15-20 с), что экипаж не успевал произвести боевую наводку. Это одна из причин, по которой бомбометание на сухопутных полигонах производилось по ра-диолокационно-контрастным целям с использованием в качестве визира бортовой РЛС в комплексе с ПВУ-С-1. Прицеливание сводилось к наложению электронного перекрестия на изображение цели на индикаторе РЛС с помощью рукояток визирования прицельно-вычислительного устройства. Однако быстро выяснилось, что перемещать перекрестие с высокой точностью вслед за отметкой цели довольно сложно. К моменту сброса ошибка прицеливания в некоторых случаях приводила к промаху на 300-350 м. Хорошо, что бомбометание являлось для Бе-12 задачей второстепенной.

Для выработки практических рекомендаций строевым частям по слежению за обнаруженными ПЛ в 33-м Центре провели специальные исследования. В ходе этой работы старший ведущий офицер-штурман научно-исследовательского отдела п/п-к Л.В.Терещенко предложил при слежении за подлодкой применять автоматику ПВУ-С-1 для постановки перехватывающих барьеров из буев. Для проверки теоретических положений провели серию исследовательских полетов с контролем за траекторией, а также два слежения за ПЛ в районе южнее Тенде-ровской косы с применением РГБ-НМ (субмарина выделялась Одесской ВМБ). Отработанные рекомендации были направлены в части.

Мнение летного состава о Бе-12 было неоднозначным. Все зависело от того, с чем сравнивать. Летчики, ранее летавшие на Бе-6, где даже штурвал был обмотан какой-то бечевкой, считали, что новая амфибия превосходит его по всем показателям. Но среди них были и те, кто ранее эксплуатировал Ту-14, Ту-16 и Ил-28. У этой категории Бе-12 восторгов не вызывал. Очень многим не нравился дизайн кабин, а особенно неудобным было рабочее место штурмана. Впервые увидевшие его недоумевали, как в подобных условиях можно работать с картой. Но больше всего летчикам досаждали сильный шум и вибрации, которые не только затрудняли использование гидроакустических средств поиска ПЛ и вели к снижению работоспособности экипажа, но, как утверждают некоторые врачи-урологи, отрицательно сказывались на его здоровье, способствуя образованию камней в почках и мочевом пузыре. Для уменьшения воздействия шума в штатные шлемофоны вставляли заполненные глицерином полиэтиленовые емкости, а сверху надевали защитный шлем. Светофильтры при этом летчики снимали, боясь зацепиться ими за ручки открытия верхних люков. Эффективность глицериновой защиты оказалась невысокой, ведь шумы и вибрации воспринимаются не только органами слуха: стоило пилоту прижаться головой к заголовнику кресла, как у него начинали стучать зубы. Надо сказать, что на Бе-12 защитный шлем был действительно необходим, т.к. занять рабочее место, не стукнувшись обо что-нибудь головой, было невозможно. Свидетельство тому - многочисленные вмятины на шлемах.

Фонарь кабины летчиков был подслеповатым и затруднял взлет и посадку. К тому же, на Бе-12 первых серий устанавливались не очень надежные электроприводные стеклоочистители. Позже их снабдили гидроприводом, но летчики продолжали заходить на посадку с открытой левой форточкой.

Так как воздушные винты на Бе-12 имеют одинаковое левое вращение, на самолет воздействует сильный реактивный момент, что особенно проявляется на взлете. Для компенсации момента шайбы вертикального оперения развернули вправо на 2°, однако эта мера оказалась эффективной лишь при попадании на них воздушных струй от винтов, т.е. при убранных закрылках. При их выпуске струи проходят ниже кильшайб, и бороться с разворотом самолета вправо летчикам приходится, давя изо всех сил на левую педаль (нагрузка на нее возрастает на 25-30 кгс). Вследствие того, что в момент уборки закрылков поток от винтов вновь попадает на шайбы, нагрузка на педаль резко уменьшается, а самолет норовит вильнуть влево.

Из-за большой площади боковой поверхности лодки Бе-12 во время разбега стремился развернуться "на ветер". Если дуло справа, приходилось не только полностью отклонять левую педаль, но применять тормоза и отклонять штурвал. Кстати, недостаточный теплоотвод от тормозов приводил к их частому перегреву, что вынуждало пользоваться ими с большой осторожностью. Иногда перегрев обнаруживался не сразу, а лишь после заруливания, когда от высокой температуры камера колеса разрушалась, а самолет садился на обод, вызывая каскад сложных идиоматических выражений техсостава. В ходе переучивания летчики, ранее летавшие на гидросамолетах, нередко так нажимали на тормозную педаль, что стирали все слои корда пневматиков, иногда даже не замечая этого. Это привело к нескольким летным происшествиям.

По-видимому, создатели Бе-12 полагали, что рост летчиков не бывает меньше 170-175 см. По этой причине невысокие пилоты испытывали во время взлета большие затруднения. Им, например, приходилось подкладывать себе подушку, а поднимать хвост самолета после достижения определенной скорости требовалось объединенными усилиями двух летчиков. Особен но ярко это проявилось в январе 1980 г., когда к переучиванию на Бе-12 приступили вьетнамские летчики. Наверное, те, кто отбирал для этого кандидатов, не имели о бериевской амфибии никакого понятия, т.к. приехавшие в Донузлав вьетнамские курсанты оказались для нее явно "жидковатыми". О состоянии их физической подготовки свидетельствует хотя бы то, что в ходе вывозных полетов двое из них потеряли сознание. Пришлось перевести всю Группу на усиленное питание (в тот период армия еще не голодала), и за короткое время они прибавили в весе по 6-10 кг.

Неувязки с переучиванием начались с самого начала, когда теоретический курс летчикам пришлось увеличить с 324 до 444 часов, примерно на столько же -специалистам по планеру и двигателю, а радиоэлектронщикам и вооруженцам количество занятий удвоили. Не лучше обстояло дело и с полетами, к которым приступили после изучения на русском языке перечня команд, названий приборов и т.п. Оказалось, что многие вьетнамцы имеют опыт полетов лишь на спортивных самолетах, поэтому переучивание фактически вылилось в обучение и затянулось на полгода (окончилось в феврале 1981 г.). Вместо 43 летных смен по плану было затрачено 72 (630 часов). Отдельным летчикам количество вывозных полетов пришлось увеличить в 8-10 раз и только после этого с большой опаской выпускать самостоятельно.

Много думали над тем, как доставить Бе-12 во Вьетнам. Из всех вариантов выбрали самый нелепый - по морю на транспортах. Причина проста - ответственность за доставку самолетов с плеч штаба авиации перекладывалась на моряков. Самолеты с отстыкованными консолями, килями, снятыми винтами взгромоздили на деревянные ложементы на палубе и отправили из Одессы в Камрань. Там их собрали и облетали. К сожалению, сведениями об их дальнейшей судьбе автор не располагает.

Найти и уничтожить

К началу работ по Бе-12 существовали средства поиска ПЛ, основанные на акустических и магнитометрических принципах обнаружения. К ним относилась радиогидроакустическая система обнаружения подводных лодок "Баку" и авиационный магнитометр АПМ-56. Безусловно, основными источниками информации о подводной обстановке являлись радиогидроакустические буи системы "Баку" трех типов: РГБ-Н "Ива", РГБ-НМ "Чинара", РГБ-НМ-1 "Жетон"*, различающиеся тактическими характеристиками, габаритами и массой. Все три типа * буев - пассивные ненаправленного действия. Они снабжены устройством автопуска, который включал передатчик буя на излучение при обнаружении шума определенного уровня. Эти передатчики работают на 18 частотных каналах по количеству буев в комплекте. Столько же каналов имеет бортовое приемное устройство СПАРУ-55.

Применявшиеся с Бе-12 буи вследствие конструктивных недостатков и низкого качества изготовления отличались плохой надежностью. Для определения необходимых доработок буев инженерная служба авиации ЧФ в июне 1966 г. организовала их испытания в присутствии представителей промышленности. Для начала проверили 18 буев, обнаружив 20 различных дефектов. После их устранения буи сбросили с самолета, в результате один из них разбился о воду из-за нераскрытия парашюта, а у четырех не вышли на расчетный режим источники питания. За месяц до этого также сбросили 18 буев, из которых отказало восемь по схожим причинам. Всего в целях определения надежности в 1966 г. черноморские Бе-12 сбросили 343 буя, из которых 117 (28%) оказались неисправными. Исследования, проведенные в следующем году (причем, сбрасывались доработанные буи), показали следующие результаты: у пяти РГБ из 18 не отделились парашютные отсеки, и они не пришли в рабочее состояние, а еще у пяти частично деформировался узел подвески. Лишь через несколько лет упорной работы надежность буев достигла 0,7-0,8.

Второе средство обнаружения ПЛ - магнитометр АПМ-60Е. Его магниточув-ствительный элемент размещен под обтекателем в хвостовой балке - месте, наименее подверженном магнитным помехам. Так же, как и его предшественник АПМ-56, он относится к феррозондовым, но по сравнению с установленным на Бе-6 образцом 1956 г. имеет несколько лучшую помехозащищенность и повышенную чувствительность. В конструкции АПМ-60Е использована элементная база конца 50-х гг. Поскольку в то время четких требований к электромагнитным полям самолетов разработано еще не было, чтобы обеспечить работоспособность магнитометра, пришлось прибегнуть к различным ухищрениям. На Бе-12, например, наиболее крупные детали конструкции хвостовой части изготовлены из маломагнитных материалов, а электрическая проводка для снижения помех выполнена двухпроводной. Пульт управления и регистрации АПМ-60Е снабжен пороговой схемой, выдающей сигнал на вход навигационного прибора АНП-1В-1 для перевода его в режим работы "Повторный выход" в случае достижения параметра сигнала заранее установленной величины. Это дает Бе-12 возможность выхода в кратчайшее время в точку установления магнитометрического контакта.

В соответствии с тактико-техническими требованиями, на Бе-12 предполагалось применить аппаратуру "Гагара",предназначенную для обнаружения ПЛ по тепловому следу. Принцип ее действия основан на дистанционной регистрации контраста между кильватерной струей ПЛ и окружающей водной поверхностью по инфракрасному излучению. "Гагара" представляла собой оптико-электронную систему, сканирующее зеркало которой в полете вращалось вокруг вертикальной оси, а визирный луч описывал на поверхности моря окружность.

* Подробные характеристики этих РГБ можно прочесть в "АиВ", №6"96, сто. 9-11.

В 1963 г. эта аппаратура поступила на заводские испытания, первый этап которых завершился в октябре 1964 г. Они показали, что опытный образец не оправдал возлагавшихся надежд. Тактико-техническим требованиям он не отвечал: тепловая чувствительность составляла 0,1° вместо заданной 0,01° при полете на высоте 500-2000 м. Кроме того, в дневное время аппаратуру можно было использовать только при неподвижном зеркале, т.к. в режиме сканирования наблюдались сплошные помехи. Серьезные проблемы для "Гагары" создавали и температурные неоднородности на поверхности воды, вызванные облачностью. Пока аппаратуру, названную впоследствии тепловизором, пытались привести в рабочее состояние, испытания Бе-12 завершились, и он начал поступать в части без "Гагары".

Но первые неудачи не остановили исследователей. В 1970 г. была предпринята попытка проверить возможности аппаратуры в Средиземном море, когда на аэродроме Мерса-Матрух в Египте базировались черноморские Бе-12. В штабе авиации не сразу раскусили, что подобное рвение специалистов филиала ЦНИИ продиктовано желанием побывать в экзотической стране. На неоднократные напоминания штаба авиации ВМФ о представлении отчета о проделанной работе следовали маловразумительные отговорки о сложности математической обработки полученных данных и т.п. В конечном итоге пришли к заключению, что "Гагара" позволяет отличить лишь сушу от водной поверхности и таким образом определить момент пересечения береговой черты. Впрочем, это нетрудно было заметить и без аппаратуры, масса которой достигала 340 кг.

Исследования более позднего периода, выполненные как в СССР, так и за рубежом, показали, что возможность обнаружения теплового кильватерного следа ПЛ явно переоценивали: след может и не выходить на поверхность моря. Опытным путем было установлено: атомная лодка, следующая на скорости 5 узлов (9,25 км/ч), повышает за собой температуру на 0,2°С. В результате теплообмена эта разница быстро уменьшается и на расстоянии около 1 км за кормой составляет всего лишь 0,01°С. Оказалось также, что струя довольно медленно поднимается на поверхность. Одна из причин этого - возрастание температуры и уменьшение плотности воды с приближением к поверхности. Поэтому не исключено, что теплая вода в следе ПЛ может подняться всего на несколько метров.

Для обнаружения ПЛ, следующих под выдвижными устройствами (перископы, устройства работы дизеля под водой и др.), на дальностях 10-12 км при состоянии моря до двух баллов применяется панорамная РЛС "Инициатива-2Б". Для эффективного применения противолодочного оружия Бе-12 оснащен специальным прицельно-вычислительным устройством аналогового типа(первые машины - ПВУ-С "Сирень-1", а амфибии последних серий - ПВУ-С-1 "Сирень-2М"). Исходная информация тактического характера вводится в это устройство вручную, а данные о высоте, курсе и скорости полета - автоматически. По сигналам, вырабатываемым ПВУ, автопилот выводит самолет в точку применения торпед и бомб, рассчитанную с учетом их баллистических характеристик, скорости и направления ветра и др.

Противолодочным самолетам при поиске ПЛ с помощью буев, слежении и решении других тактических задач приходится довольно часто выполнять маневры в горизонтальной плоскости. Это усложняет контроль за местоположением самолета в тактическом районе, точностью выполнения маневров и т.д. Поэтому на Бе-12 оказалось необходимым иметь устройство, обеспечивающее экипаж такой информацией в наглядной форме. Еще на Ил-28 и Ту-14 применялся навигационный индикатор НИ-50М, с помощью которого производилось счисление пути в прямоугольной системе координат, но по причине невысокой точности он широкого распространения не получил. Вскоре возникла идея дополнить индикатор устройством, показывающим положение самолета относительно начала отсчета в полярной системе координат: азимут и дальность. Так появился достаточно удобный и простой в использовании, а главное, очень нужный прибор, получивший название АНП-1 (АНП-1В, АНП-1В-1). Применяя его, экипаж по индикатору пеленга и дальности мог постоянно контролировать свое место в квадрате со сторонами до 50 км. С помощью АНП можно производить полет по окружности определенного радиуса и выполнять более сложные маневры.

Приборная панель пилотов

Кабина штурмана. Вид против полета

Центральный пульт пилотов

Эффективность противолодочного самолета оценивается по его способности производить поиск и уничтожение ПЛ на расчетном удалении от аэродрома базирования. В оперативных расчетах принято, что тактический радиус Бе-12 равен 500 км при нахождении в заданном районе в течение 3 ч, а один самолет, расходуя 60-70 буев типа РГБ-НМ или РГБ-НМ-1, способен обследовать район моря площадью 5000 км2 и обнаружить подводную лодку с вероятностью 0,5-0,6. Если же поиск лодки производится на заградительном барьере из буев, то возможности самолета ограничиваются его способностью выставить и контролировать барьер длиной 80-100 км. Поисковые возможности Бе-12 с применением магнитометрической аппаратуры существенно ниже. Например, при обследовании района площадью 2500 км2 вероятность обнаружения ПЛ составляет 0,01-0,02.

С целью увеличения эффективности Бе-12 усилия разработчиков противолодочного оборудования были направлены на объединение разрозненных средств получения и обработки информации о подводной обстановке, а также пилотаж-но-навигационных приборов в единую поисково-прицельную систему. Однако на точность выработки прицельных данных и сброса средств поражения это существенно не повлияло. Особую озабоченность вызывала низкая эффективность поражения ПЛ, движущихся под водой. Впрочем, на иное трудно было рассчитывать, так как основным источником информации о местоположении и элементах движения ПЛ были пассивные ненаправленные РГБ, а принцип работы ПВУ основывался на гипотезе, что ПЛ движется прямолинейно, равномерно и проходит через центры реагирующих буев в двух последовательно выставленных барьерах. Предполагалось также, что буи имеют одинаковую дальность обнаружения ПЛ, чего на практике не бывает -разброс их чувствительности достигал 27%. Ввиду отличия реальных условий от гипотетических возникали методические ошибки прицеливания.

Еще одной причиной ошибок прицеливания были неточности в определении момента начала реагирования очередных буев в барьерах, связанные с тем, что СПАРУ-55 связывалось с буями последовательно, при этом цикл перестройки составлял 110с. Интересно, что рекомен-дациюустановитьнаБе-12устройство, обеспечивающее одновременный контроль за всеми выставленными буями, содержал еще Акт госиспытаний. С этой целью был разработан и принят на вооружение панорамный приемоиндикатор ПП-1, который позволял не только мгновенно оп ределить время начала работы буя, но и его номер. Цикл перестройки ПП-1 составлял всего лишь 0,01 с. Однако это новшество не привело к желаемому повышению вероятности поражения ПЛ.

В соответствии с принятой методикой, при решении задачи поражения экипаж Бе-12 действовал в следующей последовательности. После обнаружения лодки каким-либо средством (с помощью РГБ, магнитометра, визуально, РЛС) относительно этой точки выставлялся охватывающий (перехватывающий) барьер из буев, причем точка первичного обнаружения обозначалась маркерным буем, работавшим в режиме непрерывного излучения. Начало работы какого-либо буя второго барьера фиксировалось, и экипаж самолета выполнял маневр с тем, чтобы пройти через маркер в направлении вступившего в работу буя, используя компасный режим СПАРУ-55. Так узнавали курс лодки. По продолжительности реагирования буев и отрезку пути между барьерами определялась скорость ее движения. В момент прохода второго буя, после ввода в ПВУ необходимых данных, оно переводилось в режим решения задачи поражения, и самолет с помощью автопилота выводился в расчетную точку, в которой открытие грузовых люков и сброс средств поражения производились автоматически. Задача могла решаться и в полуавтоматическом режиме. В этом случае летчик ориентировался по показаниям индикатора ПВУ. Следует отметить, что "при ручном управлении время маневра(особенно за счет увеличения крена на разворотах) можно было существенно сократить.

За 2-3 минуты до сбрасывания торпеды АТ-1* штурман Бе-12 задавал ей начальную глубину поиска. Этим самым подключалось электропитание от сети самолета к приборам управления и аппаратуре самонаведения. В момент сброса электросвязь с самолетом прерывалась, и питание переключалось на аккумуляторную батарею. При выходе торпеды из бомбоотсека выдергивались чеки парашютного кожуха и крыльев системы приводнения. После этого вытяжной парашют вводил в действие стабилизирующий купол, торпеда снижалась с вертикальной скоростью 100-120 м/с. На высоте 500 м раскрывался грузовой купол, и скорость снижения уменьшалась в два раза. В момент приводнения парашютная система отделялась, затем торпеда выходила на заданную глубину, а крылья отстреливались. Через 20-25 с аппаратура самонаведения и неконтактного взрывателя приходили в боевое состояние, и АТ-1 в поиске цели начинала описывать циркуляцию. Прием и излучение гидроакустических сигналов проводились поочередно верхним и нижним гидрофонами. Если уровень шумов ПЛ был достаточным, то включался пассивный канал и управлял торпедой в горизонтальной плоскости. При проходе на расстоянии от ПЛ до 5-6 м срабатывал неконтактный взрыватель.

Первое торпедометание с Бе-12 торпедой АТ-1 выполнено 14 мая 1966 г. экипажем 318-го ОПЛАП ДД. Полученный вскоре опыт привел к совершенно неожиданным выводам. Оказалось, что в случае, если скорость ПЛ не превышает 10 узлов, применение оружия после определения элементов ее движения на двух последовательно выставленных барьерах не дает никакого выигрыша в вероятности поражения по сравнению с торпедометанием в зону реагирующего буя без предварительного определения элементов движения лодки. Вероятность оставалась на уровне 0,13-0,24. Отклонения как в первом, так и во втором случае были значительными и превышали радиус действия акустической системы самонаведения торпеды, равный 300 м. Некоторого увеличения вероятности поражения ПЛ можно было добиться за счет серийного применения торпед и использования более мощных средств поражения, например, с ядерным зарядом.

* Первую советскую противолодочную торпеду АТ-1 приняли на вооружение в 1962г. О ее характеристиках читайте в "АиВ", №6"96, стр. 26.

Кабина радиста. Слева - вид по полету, справа - против полета

Кабина штурмана. Вид по полету

Теоретическое обоснование применения двух торпед произвели офицеры научно-исследовательского отдела 33-го Центра п/п-ки В.Ачкасов и О.Денисенко. Расчеты показали, что вероятность взаимных помех системам самонаведения торпед, сброшенных с линейным интервалом 600-700 м, невелика. Проведенные в июне 1969 г. исследовательские полеты со сбросом двух торпед АТ-1 на морском полигоне в районе мыса Чауда, подтвердили правильность расчетов, но практической реализации в авиации флотов эта идея не нашла. В середине 60-х гг. для Бе-12 и других противолодочных самолетов разработали и приняли на вооружение ядерную бомбу с подводным взрывом СК-1 "Скальп". Ее масса составляла 1600 кг, радиус поражения ПЛ достигал 800 м. На Бе-12 можно было подвесить одну такую бомбу и до 10 буев на наружные держатели - минимальное количество для уточнения гидроакустического контакта.

Рекомендации экипажам по применению СК-1 также разрабатывались в 33-м Центре. Основные положения проверялись в практических полетах. Одним из наиболее сложных оказался маневр для сброса СК-1 в случае получения контакта магнитометром. Для сброса бомбы нужно было иметь не только безопасную высоту, но и произвести маневр в кратчайшее время. Однако вероятность применения ядерного боеприпаса по "отписке" магнитометра, ввиду ее неопределенности, была крайне мала.

Как видно, возможности Бе-12 по решению противолодочных задач были невысокими. В той ситуации следовало бы в первую очередь повысить его возможности по поиску ПЛ, однако этого не произошло, и 29 марта 1967 г. принимается решение о модернизации бортового оборудования с задачей "увеличить вероятность поражения ПЛ в подводном положении в два раза". В этой связи обратили внимание на необходимость повышения точности измерения элементов движения ПЛ и выработки прицельных данных бортовыми системами. Но это общая схема, а в деталях она оказалась не столь простой и переросла в разработку довольно оригинальной поисково-прицельной системы, в состав которой вошли: СПАРУ-55; многоканальное УКВ-устройство "Нара"; ПВУ "Нарцисс" с анализатором цели; РЛС "Ини-циатива-2БН"; магнитометр АПМ-73С "Бор", а также необходимое для обеспечения работоспособности ППС бортовое оборудование, бомбовое и торпедное вооружение.

Основными источниками информации о подводной обстановке остались пассивные ненаправленные буи РГБ-НМ и РГБ-НМ-1, но для определения местоположения ПЛ и элементов ее движения непосредственно перед применением оружия Бе-12 оснастили 10 пассивными буями направленного действия РГБ-2. Они обеспечили пеленгование ПЛ и передачу этих данных на самолет с частотой 6-8 раз в минуту. Появилась возможность по нескольким парам пеленгов уточнить положение цели. Продолжительность работы РГБ-2 составляет 40-45 минут.

Для приема и первичной обработки радиогидроакустической информации, передаваемой РГБ-2 одновременно по 10 каналам, используется "Нара". Ос-новным связующим звеном новой поисково-прицельной системы ППС-12Н является ПВУ "Нарцисс" - векторный прицел с полуавтоматическим сопровождением цели, в состав которого входит цифровая вычислительная машина. Очень интересное и оригинальное устройство -анализатор цели. На его индикаторе отображаются сигналы от РГБ-2. Видя на экране отметки работающих буев, штурман по характеру разверток анализирует поступающую информацию. На самолетах Ил-38 и Ту-142, не оснащенных анализаторами целей, подобную задачу решают два оператора, используя два экрана.

Некоторые доработки провели и на бортовой РЛС. Она получила возможность взаимодействия с маяками-ответчиками буев РГБ-2 на дальности 25-30 км и прицеливания при бомбометании по надводным целям, а также синхронного полуавтоматического сопровождения ориентира при совместной работе с ПВУ "Нарцисс". Уже в процессе модернизации ППС решили снабдить Бе-12 более совершенным магнитометром АПМ-73С. Хотя он оказался не столь эффективным, как ожидалось, но в сравнимых условиях дальность обнаружения ПЛ с его помощью достигала 400 м. На самолет была установлена телекодовая аппаратура ПК-025, с помощью которой производился автоматический обмен информацией между самолетами в группе и с кораблями, включая пятнадцать типовых команд. Наличие на борту подобной аппаратуры дало возможность выполнять сброс оружия, используя данные другого самолета (вертолета, корабля).

Модернизация ППС продолжалась довольно долго. Только в апреге 1976 г. на вооружение был принят ее новый вариант, а еще через некоторое время приступили к оснащению им самолетов, получивших в связи с этим обозначение Бе-12Н. Новая аппаратура несколько повысила возможности экипажа по классификации контакта, но на тактику поиска субмарин практически не повлияла (барьеры буев, поля, зоны сплошного гидроакустического покрытия). А вот арсенал приемов поражения ПЛ существенно пополнился. В общем случае экипаж, обнаруживший с помощью буев РГБ-НМ подводную лодку, выявляет направление ее движения и перпендикулярно ее курсу выставляет барьер из шести-восьми РГБ-2. Получаемая информация воспроизводится на анализаторе цели, затем поступает в вычислитель. Для выработки прицельныхданных необходима информация от двух буев, промер базы между которыми осущест-вляется штурманом путем последовательного наложения электронного перекрестия РЛС на отметки маяков-ответчиков. Однако существует возможность применения оружия и по данным только от одного РГБ-2. В этом случае вынос точки прицеливания вводится вручную, а пеленг - от анализатора цели автоматически.

Взлеты группой на Бе-12 были характерны, в основном, для показов

Этим возможности ПВУ не исчерпываются. Как и в предыдущей версии ППС, имеется возможность выработки прицельных данных по информации от двух разновременно реагирующих буев РГБ-НМ, выставленных в двух барьерах. Специальный режим обеспечивает прицеливание по двум последовательным контактам, установленным с помощью магнитометра.

На учениях и боевой службе

Практически сразу после поступления на флоты Бе-12 стали широко привлекаться на различные учения, где отрабатывалось их взаимодействие с разнородными противолодочными силами. Постепенно экипажи постигали сложное искусство поиска и слежения за ПЛ. По мере приобретения навыков началась боевая служба - полеты с задачей поиска, а при необходимости слежения за обнаруженными субмаринами. Боевая служба решалась в двух основных формах. Экипажи могли находиться на аэродроме в высокой степени готовности к вылету для восстановления потерянного контакта с ПЛ, уточнения ее места, продолжения слежения и др. Это был так называемый "поиск по вызову". Однако наибольший интерес представляли самостоятельные или совместные с разнородными силами ПЛО флота действия, в том числе и в поисковых противолодочных операциях.

В первые годы поиск ПЛ производился преимущественно с помощью бортовых РЛС. Различного рода специалисты предлагали "теоретически грамотно" использовать РЛС: работать в так называемом "паузном" режиме, периодически выключая высокое напряжение на тра-верзных курсовых углах. Единственное, что объединяло все эти рекомендации, -неприемлемость для практической реализации, поскольку те, кто их предлагал, не знали особенностей РЛС. Применять же для обследования обширных морских просторов РГБ, имевшиеся в ограниченном количестве и довольно дорогие, не представлялось возможным. Экипажу для боевой подготовки выделялось 26-30 буев в год, а остальные поступали с заводов на пополнение боекомплекта. Пришлось применять для первичного поиска ПЛ магнитометрические средства, хотя их низкая эффективность не вызывала сомнений. Магнитометричес-кий поиск выполнялся на высоте 60-70 м.

что исключало использование автопилотов. Длительный полет на малой высоте утомителен, и в авиацию флотов поступили указания ограничить его продолжительностью 45 мин, после чего в течение 15 мин производить полет на большой высоте. Развороты для изменения направления поисковых галсов рекомендовалось выполнять с набором высоты.

Предложения по тактике действия Бе-12 разрабатывали не только в 33-м Центре, но и в авиации флотов. В частности, большой вклад внесли М.Ишме-тьев, В.Воробьев, Н.Саркисьянс, Р.Калмыков, Водоладов и многие другие.

В начале 1968 г. научно-исследовательскому отделу 33-го Центра поставили задачу разработать рациональную тактику применения Бе-12 для поиска подлодок в Средиземном море с базированием на одном из аэродромов Объединенной Арабской Республики (ОАР). К работе привлекли и другие организации. В частности, гидрометеообсерва-тория ЧФ занималась оценкой дальности обнаружения ПЛ авиационными буями применительно к гидрологическим условиям Средиземного моря. Проведенные там с помощью БЭСМ-4 расчеты оптимизма не внушали, т.к. дальность обнаружения ПЛ получилась 0,2-0,8 км. Столь скромный показатель объяснялся наличием слоя температурного скачка на глубине 40-50 м. Поскольку заглубление гидрофонов буев составляло 20 м, то обнаружение ПЛ, следовавших под слоем скачка, представлялось проблематичным. И хотя некоторые РГБ имели кабели гидрофонов длиной до 50 м, это не влияло на эффективность. В июне результаты проработки доложили командующему авиации ВМФ, который в них мало что понял. Впрочем, было очевидно - акция имеет скорее политические цели. Вместе с тем, базирование самолетов в ОАР помогло бы командованию 5-й эскадры ВМФ, находившейся в Средиземном море.

В марте 1968 г. состоялось соглашение между СССР и ОАР о временном размещении на ее территории группы из шести Ту-16Р морской авиации для ведения воздушной разведки над Средиземным морем в интересах обеих стран. По первоначальному плану численность этого подразделения определили в 130 человек. Оно получило название ЭО-й отдельной дальневосточной эскадрильи особого назначения (ОДРАЭОН). Впоследствии в дополнение к Ту-16Р прибыли два самолета радиоразведки АН- 12РР, а 19 августа 1968 г. - три Бе-12 из 318-го ОПЛАП Л Л Старшим группы был назначен п/п-к В.И.Голян, командирами экипажей - м-р Федоров и к-н Пастернак. Бе-12 с опознавательными знаками ОАР проследовали через Венгрию, Югославию и произвели посадку на аэродроме Каир-Вест. Впоследствии их перебазировали на аэродром курортного городка Мерса-Матрух. Штаб авиации ВМФ определил, что Бе-12 будут выполнять по 3-4 самолето-вылета в неделю продолжительностью по 3-4 ч каждый. Поиск ПЛ следовало производить парами или полным составом группы, буи применять для классификации контакта, полученного при магнитометрическом поиске, который считался основным, и для слежения за обнаруженной ПЛ.

Пользуясь бесконтрольностью со стороны штаба авиации ВМФ, командование 5-й эскадры стало широко привлекать Бе-12 на различного рода тактические учения в ущерб решению ими основной задачи, и за короткое время было израсходовано 963 буя (произведено 38 самолето-вылетов), что никак не входило в планы штаба. За эти вылеты получено два первых обнаружения ПЛ. Слежения велись в течение 1 ч 37 мин и 0 ч 48 мин.

В марте-апреле 1970 г. группа была задействована в самых крупных в истории ВМФ СССР маневрах "Океан". Она приняла участие в крупной поисковой операции с привлечением противолодочных крейсеров "Москва", "Ленинград" (28 вертолетов Ка-25ПЛ), 20 надводных кораблей и 10 ПЛ. По составу участвующих сил и масштабам подобная операция проводилась впервые. Поиск осуществлялся во всех предполагаемых районах боевого патрулирования атомных ракетных подводных лодок США, включая Сардинское, Ионическое, Египетское, Ливийское и Критское моря. В итоге всеми силами были обнаружены четыре ПЛ. Участие экипажей Бе-12 оказалось довольно скромным. Отряд произвел 10 самолето-вылетов с аэродрома Мерса-Матрух, выставив 360 буев. За обнаруженной на одном из барьеров ПЛ слежение продолжалось в течение 12 мин, после чего контакт передали корабельным вертолетам.

Взлетает Бе-12 авиации ТОФ

Совершает посадку Бе-12 из 318-го ОПЛАП ДД. Донузлав, 70-е гг.

Экипажи Бе-12 других флотов первых обнаружений ПЛ добились: на ТОФ -в 1968 г. в Японском море, на Балтике -в 1973 г. (визуально), на СФ - в 1974 г. В 1972 г. штаб авиации ВМФ предпринял неуклюжую попытку повысить эффективность магнитометрического поиска. В части направили указание о снижении высоты полета Бе-12 при такой работе до 25 м. Это ничего, кроме неприятностей, принести не могло: ширина полосы поиска расширялась незначительно, а вероятность катастрофы самолета в случае отказа двигателя существенно повышалась. В авиации флотов поступившее указание дружно проигнорировали. Дело в том, что в тот период автоматическое флюгирование винта в случае отказа АИ-20Д обеспечивалось только при положении РУД, соответствовавшем 0,7 номинальной мощности двигателя. Но в этом случае скорость полета самолета достигала 430-450 км/ч, что затрудняло применение магнитометра и приводило к повышенному расходу топлива. В обычных условиях (на высотах 70-100 м) полет производился на скорости 300-320 км/ч.

Когда хотят показать эффективность действия противолодочной авиации на боевой службе, то в качестве основного критерия принимают количество обнаружений иностранных ПЛ. Однако условия поиска и районы его проведения различны, периодичность и систематичность полетов на поиск неодинаковы, частота появления в пределах обследуемых акваторий иностранных ПЛ случайна и т.д. Это позволяет заключить, что количество обнаруженных ПЛ - не критерий, а статистический показатель. До 1975 г. экипажи Бе-12 авиации Северного и Тихоокеанского флотов обнаруживали по три-четыре ПЛ в год. Обстановка на Черном море и Балтике была иной. И тем не менее, на ЧФ в 1976 г. зафиксировали одно обнаружение иностранной ПЛ. Но когда шумы этой подлодки, записанные на бортовой магнитофон МС-61, направили для анализа в один из институтов ВМФ, то получили неожиданные результаты. Из заключения следовало: на звуконосителе(проволоке)записаны шумы, но принадлежащие гармоническим составляющим шума винтов Бе-12. Подозрения о том, что такие шумы принимаются за принадлежащие ПЛ, возникали и раньше.

Экипажу Бе-12 было трудно правильно классифицировать контакт из-за высокого уровня шумов в кабине и конструктивных недоработок радиогидроакустической системы. Сущность последних состоит в следующем: РГБ-НМ осуществляли прием подводных шумов в диапазоне частот 5-10 кГц и без существенных искажений передавали их по радиолинии на самолет, а СПАРУ-55 преобразовывало их в полосу частот 250-300 Гц, что приводило к разрушению первичной информации и возникновению искажений. Следует сказать, что штурманы, обладавшие музыкальным слухом, как например, п/п-к А. Походзило, впоследствии "Заслуженный военный штурман СССР", умели в хаосе шумов различать нужные.

Начиная с 1975 г. количество обнаружений иностранных ПЛ вблизи побережья стало возрастать. Об истинных причинах подобного явления можно только гадать. Обычно его объясняют более широким применением буев. Действительно, поставки буев промышленностью увеличились с 5000 в 1967 г. до 10760 - в 1977 г. и достигли максимума в 1983 г. (16000 РГБ-НМ и НМ-1), причем до 50% их расходовалось на боевую службу. За 15 лет (с 1968 по 1982 гг.) экипажи Бе-12 получили 110 обнаружений иностранных ПЛ. 83 из них приходятся на 1977-1982 гг., когда проводились более-менее регулярные вылеты на боевую службу. Согласно отчетам, 25 ПЛ (30%) обнаружено в результате магнитометрического поиска.

Практически за всеми обнаруженными ПЛ выполнялось слежение различной продолжительности. Имеется возможность проанализировать его качественные показатели, допуская, что донесения экипажей самолетов и записи бортовых средств объективны. При таких условиях на час слежения за ПЛ, скорость которой не превышает 10 узлов (18,5 км/ч), экипажи расходовали до 40 буев (до 1970 г.). В последующие годы средний часовой расход снизился на 25-30% и составил 28-30 буев. В это количество включены и РГБ, которые выставляли охватывающим барьером относительно точки первичного обнаружения. Периодичность гидроакустических контактов составляла 15-30 мин. Час слежения, без учета расхода топлива, обходился в 22,4-30 тыс. руб. (стоимость буя РГБ-НМ - 800 руб.). Для сравнения: час слежения самолетами Ил-38, расходовавшими за это время до 20 буев, составлял 64 тыс. руб.

О вкладе экипажей Бе-12 в боевую службу свидетельствует следующий показатель. Налет авиации флотов на боевую службу по поиску ПЛ с 1965 по 1981 гг. составил 81124 ч, из которых 37205 ч - на Бе-12. Последний пик активности применения Бе-12 на боевой службе приходится на 1989-1990 гг. Так, в 1989 г. экипажи Бе-12 обнаружили 29 иностранных ПЛ. Степень достоверности осталась на прежнем уровне. После 1991 г. количество вылетов на боевую службу резко сократилось.

В целом самолет-амфибия, не отличавшийся передовыми технологиями, относится к изделиям, о которых принято говорить: "неладно скроен, но крепко сшит". В пользу подобного утверждения свидетельствуют статистические данные за 15 лет эксплуатации Бе-12 в авиации ВМФ (с 1974 по 1988 гг.). Налет за этот период составил более 182 тыс. ч при очень малом числе летных происшествий.

Первая катастрофа произошла 26 сентября 1969 г. на ТОФ. Ночью в сложных метеоусловиях при выходе на бомбардировочный полигон после полета по маршруту в море Бе-12 врезался в сопку Авачинскую (высотой 2750 м) вблизи Петропавловска-Камчатского вследствие неудовлетворительной организации руководства полетами. Вторая катастрофа Бе-12 не была летным происшествием в полном смысле. 3 июня 1971 г. на полевом аэродроме Леонидово командир отряда, военный летчик 1 класса м-р А.И.Жиляков при переруливании с одного места стоянки на другое допустил спешку, не включил систему торможения и не проверил работоспособность управления хвостовым колесом. В результате амфибия развернулась на 180° и столкнулась с рядом стоящим самолетом. Обе машины сгорели, экипаж рулившего Бе-12 получил ожоги различной степени, а штурман скончался в госпитале.

20 июля 1972 г. днем в штиль потерпел катастрофу Бе-12, пилотируемый командиром 318-го ОПЛАПДД летчиком 1 класса п/п-ком Ф.И.Пономаренко. Выполнив упражнение по слежению за ПЛ, командир принял решение произвести тренировочные посадку и взлет в море в районе боевой подготовки флота. После плавного приводнения на пробеге при скорости 160 км/ч самолет носовой частью столкнулся с плавающим предметом и получил пробоину. Под напором поступающей воды передняя кабина разрушилась, самолет перевернулся. Четыре члена экипажа погибли, а воздушного радиста, находившегося в кормовой кабине, подобрали моряки. В районе происшествия была найдена полузатопленная дубовая колода для разделки мяса, окованная железными обручами.

Известны и другие случаи разрушения лодки Бе-12. Впервые это произошло еще в период испытаний амфибии. Экипажу летчика-испытателя Е.Никитина предстояло определить предельное состояние водной поверхности, при котором возможно взлететь. Машина то зарывалась носом в воду, то поднималась на гребень волны. Обнаружив, что вода стала заполнять один из отсеков, Никитин мгновенно прервал взлет, что позволило предотвратить катастрофу. В 1970 г. из-за повреждения корпуса лодки потерпел аварию самолет, пилотируемый командиром эскадрильи авиации СФ м-ром Шатило. Посчитали, что причиной послужило бревно, которое, правда, обнаружить не удалось. На том же флоте 27 августа 1984 г. Бе-12 к-на Наумова при взлете с воды стал резко уклоняться вправо, затем развернулся влево на 160° сначала с правым, а затем с левым креном и отбил оба поплавка. В лодку начала поступать вода, но Бе-12 осталась на плаву. Гипотетическое "бревно" и на этот раз не обнаружили.

Однако существовала и другая точка зрения относительно причины разрушения корпуса лодки. Полагали, что самолет при взлете с воды иногда попадает в зону неустойчивого глиссирования, что приводит к огромным вибрационным перегрузкам и повреждению конструкции. Исследования динамики взлета Бе-12 с воды показали, что при высоте волны порядка метра корпус лодки испытывает нагрузки, в 3-4 и более раз превосходящие нагрузки при взлете с бетонированной ВПП. Наибольшие перегрузки испытывает носовая и кормовая части лодки. Так, при смешанной волне (одновременное воздействие ветровой волны и зыби) высотой до метра вибрационные перегрузки в носовой части достигали 6, а в кормовой 4 единиц, а ударные перегрузки превышали эти значения в 1,5-1,7 раза. Это приводит к весьма неприятным последствиям: обрыву электропроводки, нарушению герметичности волноводов РЛС, ухудшению свойств амортизаторов.

Еще одна катастрофа Бе-12 авиации ВМФ произошла на ЧФ 9 августа 1974 г. с экипажем командира эскадрильи 318-го ОПЛАП ДД летчика 1 класса м-ра В.К.Денисова в ходе контрольного учения флота. Полет выполнялся на высотах 300-900 м с задачей наблюдения за ПЛ. В 4 ч 50 мин с борта Бе-12 доложили о месте нахождения лодки, всплывшей в надводное положение. В 4 ч 54 мин последовал второй доклад, и через 50 с экипаж начал выполнение левого разворота, в ходе которого самолет столкнулся с водой. С другого Бе-12 (командир Строкин) обнаружили горящую машину Денисова в 4 км от ПЛ, однако амфибия быстро затонула на глубине 1700 м. Экипаж и находившийся на борту пассажир погибли. Спасателям удалось обнаружить лишь труп второго пилота л-та Летягина, 2 парашюта, подкрыльевой поплавок, законцовку крыла и некоторые другие мелкие детали. Наиболее вероятной причиной катастрофы посчитали отказ левого двигателя. Он подлежал проверке представителем промышленности по рекламационному акту, что сделано не было.

Постепенно Бе-12 старели, выработавшие ресурс машины списывались. В 1992 г. начался вывод самолетов этого типа в резерв, откуда обычно не возвращаются. Приказом ГК ОВС СНГ №144-1992 г. Бе-12 был снят с вооружения. Но он остается в строю. По состоянию на середину 1996 г. в частях авиации ВМФ России числилось немногим более 40 бериевских амфибий, и еще 22 находились в резерве. В свое время Бе-12 пришел на смену Бе-6, а ему замены не нашлось.